— А как насчет площади, расположенной в дальнем конце Лок-стрит? — спросила Лили. — Наверняка ее и не думали обыскивать.
На память ей пришел лабиринт узких переулков, раскинувшийся у самых городских стен.
— Лорд Рутвен… — прошептала она.
— Обращаться к нему не имеет никакого смысла, — заметил Тео. — Насколько мне известно, лорд Верховный судья всегда относился к нашему начинанию неодобрительно.
— Нет-нет, я и не думала просить у него помощи, — возразила Лили, по-прежнему погруженная в свои раздумья. — Просто недавно мне довелось побывать на Лок-стрит. Меня занесло туда совершенно случайно. После бала у Марка я увидела, как лорд Рутвен направляется в квартал трущоб, и решила за ним проследить…
Лили осеклась, понимая, что подобное признание требует долгих объяснений. Но давать их сейчас было некогда.
— В общем, там я столкнулась с Глорией. Рядом со старым домом, расположенным у самой городской стены. Похоже, контролеры и не думали его обыскивать. Вот, видите, на карте крест. Он говорит о том, что они там не были.
Лод с сомнением покачал головой.
— Но почему этот дом кажется тебе подозрительным, Лили? — спросил он. — Разве он отличается от всех прочих?
— Отличается, да еще как! Уверена, во всем квартале трущоб этот дом единственный, удостоившийся посещения лорда Верховного судьи. Я слышала, как лорд Рутвен упоминал этот дом в разговоре… с какими- то темными личностями. И называл его «дом с Часовым механизмом».
Лод уже открыл рот, в очередной раз собираясь возразить, но, взглянув на Бенедикту, счел за благо прикусить язык. Брат и сестра обменялись взглядами, значение которых осталось для Лили непонятным. Молодой человек кивнул.
— Возможно, нам стоит там побывать, — осторожно заметил он. — И обыскать дом самостоятельно.
— Вы с ума сошли! — решительно воспротивился Тео. — Проводить обыск имеют право только представители власти. Все, что мы можем, — сообщить контролерам о наших подозрениях.
— Они нас и слушать не станут, Тео, — покачала головой Лили. — И уж конечно не будут ничего делать. У них есть обвиняемый, и другого им не требуется. — Она подошла к доктору почти вплотную и сказала ему почти на ухо: — Если не хотите, можете с нами не ходить. Но мы должны докопаться до правды. Это наш долг перед Глорией. Перед ее памятью.
Тео пристально посмотрел на нее, потом перевел взгляд в дальний угол комнаты, где на койке сидел граф Стелли, по-прежнему безучастный ко всему. На лбу у доктора залегла тревожная складка.
— Сейчас дам деду лекарство, а потом спущусь в кабинет за фонарем, — сказал он. — Чем больше людей участвует в подобных авантюрах, тем меньше риск, которому они себя подвергают.
В конце концов они решили, что фонарь привлечет к ним слишком много внимания и его лучше погасить. На улицах, залитых лунным светом, и без фонаря можно было передвигаться достаточно уверенно. Хотя уже давно перевалило за полночь, в городе царило оживление. Не желая быть узнанными, Тео и Лод надвинули свои треугольные шляпы до самых глаз, а Лили и Бенедикта подняли капюшоны плащей. Все четверо старались держаться как можно ближе друг к другу. Летняя ночь оказалась теплой, почти душной, тем не менее друзей пробирала дрожь.
Воздух, казалось, дышал опасностью. В закоулках и подворотнях таились странные тени, четверо путников ощущали на себе взгляды множества глаз.
Оказавшись поблизости от цели, все вздохнули с облегчением. Правда, Лили, увидав знакомые места, ощутила, как сердце ее сжалось. Лок-стрит выглядела в точности так же, как все прочие улицы в этом убогом квартале. Никаких свидетельств совершенного здесь преступления, как и следовало ожидать, не осталось. Лишь на грязном тротуаре светлело странное пятно причудливой формы. По всей видимости, тело Глории нашли именно там. Кто-то отмыл дочиста булыжники, залитые ее кровью.
Бенедикта судорожно сглотнула, щеки ее залила бледность.
— Пожалуйста, идемте отсюда скорее, — взмолилась она.
Вскоре они дошли до круглой площади. Как и запомнилось Лили, она оказалась невзрачной и непримечательной. В этот глухой предутренний час на площади не было ни души — только какие-то темные фигуры, скрючившись, дремали в углах и дверных проемах. В серебристом свете луны старинный дом, который они искали, казался непропорционально огромным. Он словно расталкивал теснящиеся вокруг обшарпанные, ветхие здания, стремясь занять на площади как можно больше места.
Не тратя времени на размышления и колебания, Лили подошла к двери. Остальные наблюдали за ней, затаив дыхание. Лили взялась за ручку.
Дверь открылась совершенно бесшумно, без малейшего скрипа.
Тео зажег фонарь. Луч света проник в густой мрак, но осветил лишь пустоту. Лили взглянула на своих спутников. Им не требовались слова, чтобы понять друг друга.
Все четверо решительно вошли в дом.
Внутри было так тихо, что воздух, казалось, звенел. Лили слышала лишь звук собственного дыхания, быстрого и неровного. Одно обстоятельство сразу показалось ей странным. Любой другой дом в этом квартале, окажись он незапертым, непременно послужил бы приютом множеству бродяг, которые повсюду ищут укрытия от ночных патрулей. А в этом, похоже, не было ни одной живой души.
Лили проследила глазами за лучом, который отбрасывал фонарь. В ярком пятне света мелькнули дубовые балки, пыльный каменный пол. И вдруг в сумраке что-то сверкнуло. Металлический предмет.
По спине у девочки пробежали мурашки. Лод, который тоже различил в темноте блеск металла, принялся разжигать свой фонарь. Бенедикта испуганно метнулась к Лили и схватила ее за руку.
Наконец Лод зажег фонарь, и темнота рассеялась. С губ Лили сорвался вздох облегчения. Никакого оружия в комнате не было.
— Теперь понятно, о каком часовом механизме упоминают в связи с этим домом, — сдавленным шепотом произнес Тео.
Большую часть комнаты занимало какое-то чрезвычайно сложное устройство. Причудливое нагромождение зубцов, коленчатых валов и колесиков возвышалось почти до самого потолка. За исключением одного-единственного сверкающего зубчатого колеса, которое выхватил из сумрака луч фонаря, весь механизм был покрыт пылью и ржавчиной. Лили, словно зачарованная, робко коснулась какой-то детали и ощутила холодок металла. Судя по всему, старинный механизм не приводили в действие в течение многих лет. Лили догадывалась, что они вплотную приблизились к какой-то тайне, жуткой, непостижимой тайне. Обернувшись к спутникам, она увидела, что Лод и Бенедикта в полном недоумении разглядывают стены, а Тео не сводит обеспокоенного взгляда с загадочного аппарата.
— Самый обычный дом, — с нарочитым равнодушием пробормотал доктор, но дрожь в голосе выдала его волнение. — Сырой и пыльный, как все заброшенные дома, — добавил он, словно пытаясь убедить сам себя. — Возможно, много лет назад он принадлежал какому-то изобретателю, который…
— А с какой стати сюда явился лорд Верховный судья? — вопросительно вскинув бровь, перебила Лили. — Вот уж не думала, что он интересуется старинными изобретениями.
— Любопытно, кому взбрело в голову построить такую махину, — заметил Лод, шаря глазами по стенам комнаты. — Наверняка для нее должно быть какое-то применение. Но какое, вот что я никак не возьму в толк. И как этим чудовищем управлять, тоже не ясно. Может, здесь есть другая дверь или…
— Лестница, — негромко подсказала Бенедикта.
Все трое повернулись к ней. Бен молча указала на пол. Одна из каменных плит, значительно более тонкая, чем все остальные, была сдвинута со своего места. Под ней можно было разглядеть деревянную лестницу, уходившую вниз. Лили опустилась на колени и направила в кромешную тьму луч фонаря. На нижней ступеньке лестницы что-то блеснуло. Лили удалось различить, что это крошечный золотой листок. Наверняка он оторвался от карнавальной маски, изображающей солнце, восходящее из-за луны, догадалась
