Александр крепче сдавил пальцами локоть своего спутника.
- Поручик, я хотела бы возбудить в вас некоторые воспоминания.
- Ай! - вскрикнул Ржевский, вырвав руку.
- Что с вами?
- Вы мне на нерв надавили, государыня.
Переждав, царь опять взял его под руку.
- Не увиливайте, поручик. Неужели нам с вами нечего вспомнить?
- О чем?
- О многом.
Царь толкнул двери, и они с поручиком оказались в просторной темной комнате.
Александр зажег ночник.
- Как вам моя спальня?
Ржевский с интересом осмотрелся. В подобных местах он всегда чувствовал себя как рыба в воде. Огромная высокая постель, несомненно набитая отборной периной, привела его в восторг.
- Хороша! - вырвалось у него.
- Соскучились по пуховой перине?
- На царской, признаться, лежать не приходилось.
'Продолжает Ваньку валять, - подумал Александр, закрыв дверь на ключ. - Ничего, сейчас он у меня расколется'.
Он положил поручику на плечо свою руку в узорной белой перчатке.
- Давайте выпьем!
Они чокнулись бутылками. Царь начал вторую бутылку шампанского. Ржевский принялся за портвейн.
- Оставив ложный стыд, - сказал царь, слегка покачнувшись. - К чему притворяться? Мы здесь одни, нам никто не помешает.
Глава 10
Скверный анекдот
- Скажите отк-кровенно, вы... л-любите меня? - спросил царь.
Поручик рухнул на колени. После всего выпитого ему это было несложно сделать.
- Ваше величество! - заплетающимся языком пылко заговорил он. - Как преданный слуга ваш, как офицер и мужчина люблю в лице вашем свое Отечество и все семейство Романовых.
- Бред! - скривился Александр. - Почему вы должны любить кого-то в моем лице? Вам мало моего лица? Или же вам мало любить в моем лице меня самого?.. то есть меня саму?
Поручик преданно смотрел на царицу, ничего не отвечая.
Александр топнул ногой.
- Встаньте, поручик. Вы нагуляли мне ребенка, а теперь хотите сказать, что сделали это из патриотических чувств?
- Позвольте уточнить, государыня, - с некоторой дерзостью проговорил Ржевский, подымаясь с колен, - какого пола был младенец?
- Девочка. Я вам уже говорил... ла.
- Ах де-э-вочка...
Поручик выпятил грудь, презрительно вздернув подбородок.
- Я рррожаю только гусаров, ваше величество. Наивысшей своей задачею я считаю пополнение доблестных рядов российской кавалерии. И положил на это дело немало своего пота и крови. Но чтоб от меня родилась девчонка?? Сквернее я не слышал анекдота. Да-с! Увольте-с!
Громкий голос поручика, его яростно горящие глаза, гневно шевелящиеся усы произвели на императора сильное впечатление. Он невольно отступил к стене, закрыв задом дырку, в которую сейчас из смежной комнаты подглядывал Акакий Филиппыч.
Тайный советник не долго думая сунул в отверстие булавку.
- Ой! - воскликнул царь, схватившись обеими руками за ягодицу.
- Что такое? - покачнулся Ржевский, смиряя гнев на милость.
- В зад кольнуло что-то.
- Да ну?! - широко заулыбался поручик, заходя царю в тыл. - Дайте-ка взглянуть, государыня. Может, это оса?
- Что вы собираетесь делать? - взвизгнул самодержец, завертевшись на месте.
- Я высосу жало!
- Уже прошло, уже прошло! - завопил царь, чувствуя, что у него начинает кружиться голова.
- Нет уж, позвольте, ваше величество...
Подобно тому, как взявшую разгон гончую невозможно сбить со следа, так и все попытки царя усмирить пыл Ржевского оказались тщетны.
Мимоходом загасив ночник, поручик подхватил мнимую царицу на руки и понес к постели.
'Была не была, - думал Ржевский, подогреваемый хмелем. - Или грудь в орденах, или голова в кустах!'
Сидевший в соседней комнате Акакий Филиппыч обомлел от такого поворота событий. Из-за наступившей в царицыной почивальне полной темноты, ему ничего не было видно. Но вместо того, чтобы поспешить на выручку царю, он прижался ухом к стене, боясь по давней шпиковской привычке пропустить хотя бы слово из криков, доносившихся сейчас с той стороны.
А крики эти были ужасны.
- Поручик, вы с ума сошли! - вопил царь, елозя на постели.
- С ума тот спрыгнет, кто вас полюбит, - говорил Ржевский, гладя по нему руками.
- Кто дал вам право...
- Моя любовь. Нет, дайте локоть.
- Как вы смеете!
- Смею. Ты ведь этого хотела?
- Что это вы мне тыкаете?!
- Ничего я тебе не тыкаю, я еще штанов не снял.
- Перестаньте обращаться со мной на 'ты'!
- Вот вы о чем... Сами же говорили, что императрица такая же баба, как и все.
- Мало ли что я говорил... ла. Уберите руки! Пустите же меня!
- Отпущу, но прежде...
- Осторожнее! Порвете.
- Ха! Тоже мне нашлась девица.
- Я говорю, платье порвете.
- Все равно оно казенное. Сапоги, может, сами снимите, ваше величество? Или вам так удобнее?
- Ну, поручик, я вас умоляю. Ну не надо!
- Да вы, Елизавета Алексеевна, не волнуйтесь. Положитесь на меня.
- Сволочь! Не хочу я на вас ложиться... Эй, кто-нибудь!
- Не кричите мне в ухо.
- Имейте в виду, Ржевский, я вас повешу.
- Дайте введу, а там - хоть потоп!
- Я кусаться буду.
- Ай! Стерва, да ты какие зубы себе отрастила! А если я тебя так?
- Ой! Не надо за палец.
- Тогда лежите смирно.
- Пустите! Вы просто какой-то маркиз де Сад.
- А ну не обзываться у меня!
- Поручик, вы об этом пожалеете.
- Сколько таких угроз слышал, а жалеть пока не приходилось. Что же вы скукожились вся, как мумия? Не распряжешь вас никак, ваше величество.
- Поручик, опомнитесь, я мужчина!
- Ну, если эта мысль вас возбуждает, ничего не имею против.
- Я на самом деле мужчина.
- А кожа почему такая гладкая?
- Я же бреюсь каждое утро.
- А я предпочитаю бриться на ночь. Угадай почему, козочка.
- Перестаньте фамильярничать! И не щекотите меня вашими усами.
- Гусар без усов, что конь без хвоста.
- Оставьте ваш солдатский юмор. В последний раз говорю, я император.
- Александр Павлович?
- Да, это я.
- Это ваш муж.
- Нет, это я сам.
- А я говорю, муж.
- Нет, это я.
- Муж!
- Нет, я!
- Муж!
- Я!
- Муж!
- Я!
- Ты!
- Я!
- Ты!
- Акакий, сволочь, на помощь!!
Тайный советник, словно очнувшись от этого нечеловеческого вопля, выскочил в коридор и принялся дубасить кулаками в двери спальни.
Но двери была заперты на замок и не поддавались.
Глава 11
Светопреставление
- Ржевский, откройте! Стучат.
- Подождут.
- Акакий!
- Может, мне его позвать? Акакий, третьим будешь?
- Акакий! Акакий!!
- Не кричите, Акакий не поможет.
- Поможет.
- Елизавета Алексеевна, неужто вам одного меня мало?
- Много. Уберите с меня ваше колено.
- А ты царапаться будешь? Будешь, говорю, царапаться, стерва? Лизка, черт тебя возьми! Ногти поломаешь!
- Я тебе не Лизка.
- Пардон, забыл, что ты строишь из себя мужчину.
- Я все равно не дамся!
- Сами возьмем. Нечего было голыми коленками дразниться.
- А кто дразнился?
- Не я же. Ноги, между прочим, у тебя так себе.
- Ноги ему мои не нравятся!
- Конечно. Будто две оглобли.
- Думаете, ваши лучше?
- Ты не пихайся, не пихайся. Ноги - это не главное.
- А что главное?
- Сейчас узнаешь.
- Ржевский, вы поплатитесь. Ржевский, в последний раз... Пустите! Бабушка!
- Почему не мама?
- Мне Екатерина Великая была роднее матери. Ой, мамочка!
- Давно собирался спросить, Лиза, что у тебя с голосом?
- Говорю же вам, что я мужчина! Мужчина! Мужчина!!
- Это я уже слышал.
- Проверьте: у меня на голове парик.
- Ну и что? Сейчас такая мода.
- Возьмите меня за грудь.
- Давно бы так! - Ржевский пошарил рукой по груди императора. - Ай! Что это грудь у тебя блуждает и колется?
- Это подушечка для иголок.
- Зачем же ты ее себе вместе с иголками засунула?
- Это все Акакий, подлец, подстроил. Вы что не поняли? Я мужчина! У меня груди нет.
- Как нет? А это что?
- Но она же плоская.
- Детей надо было самой кормить, а не раскидывать по монастырским приютам.
- Ржевский, вы идиот, болван, скотина! - из последних сил заорал царь. - Дайте вашу руку... сейчас вы убедитесь. Вот здесь... чувствуете? Что это, по-вашему? Ну? Ну?
- Гермафродит! - возопил Ржевский, соскочив с постели как ошпаренный.
У императора не нашлось слов, чтобы что-либо возразить. Он чувствовал себя, как пьяная загнанная лошадь.
- Тьфу, какая гадость! - возмущался поручик, застегивая штаны. - Какая, право, гадость... Тьфу!! Кто бы мог подумать, что супруга государя нашего - и вдруг с яйцами. Три тысячи чертей!
Его чуть было не стошнило.
- Зажгите свет, - еле слышно произнес Александр. - Я не супруга государя, я сам государь.
- Да полно вздор молоть!
- Свет! - рявкнул царь.
Ржевский пожал плечами. Но потом все-таки зажег ночник. Тусклый свет озарил сгорбленную фигуру в женском платье, понуро сидевшую на краю постели. Это измученное круглое лицо с большим лбом,
