— Папа начал курить сигареты? — Да.
— А чем он еще занимается?
— Каждую субботу ходит по вечерам в церковь, послушать, как часы бьют, но он, наверное, так всегда делал? Сидит тихонько на самой задней скамье, слушает звон церковных часов, а потом уходит.
Дверь в гостиную открывается.
— Эрика, ты здесь?
Эрика обернулась. В дверном проеме стоят Лаура и Молли. На них огромные куртки, на головах — шапки, а на руках — варежки. Они улыбаются ей. Щеки у обеих раскраснелись.
— Вы приехали, — сказала Эрика, чувствуя, как с ее плеч сваливается огромная гора.
Сначала они уселись за столом в гостиной, а фотографии смотрели на них.
Женщина принесла еще бутербродов и горячего кофе.
— Это мои сестры, — сказала Эрика, — это Лаура, а это — Молли.
Поставив поднос на стол, женщина пожала им руки, а затем вышла и прикрыла дверь.
— Кто это? — тихо спросила Лаура. — По-моему, я ее раньше уже встречала.
— Она работает здесь, в гостинице, — ответила Эрика. — Я замерзла, а она укрыла меня пледом.
Поднявшись с дивана, Молли подошла к окну. Она стояла и смотрела на снегопад.
— Как-то раз, много лет назад, — сказала она, — я точно так же стояла у окна и тоже думала, что скоро его увижу. Я приготовила роскошный ужин, но он, конечно, так и не пришел.
— Ты разговаривала сегодня с Исаком? — спросила Лаура Эрику.
— Да, — ответила Эрика, — сегодня утром.
— Он рад нашему приезду? — спросила Лаура.
— Нет, — ответила Эрика.
— Боится, что мы явимся судить его? — спросила Лаура.
— Не знаю. Он говорит, что уже слишком стар.
— Слишком стар для чего?
— Слишком стар, чтобы развлекать трех дочерей, наверное, — сказала Эрика. — Он то и дело повторял, чтобы мы разворачивались и ехали по домам. И я, и ты, и Молли.
— А ты что на это ответила?
— Я ответила, что мы все равно приедем, нравится это ему или нет, и что нас не надо развлекать. Я сказала, что привезу видеокассеты и если нам не о чем будет говорить, то их и посмотрим.
Молли, по-прежнему стоявшая у окна, повернулась к сестрам.
— У нас есть, о чем поговорить, — сказала она.
— Да, — ответила Эрика, — но по-моему, о многом лучше все же промолчать.
Поднявшись, Эрика с Лаурой подошли к Молли. Сестры смотрели на снег. Часы пробили восемь, и они взялись за руки. За церковью было море.
— Смотрите, — сказала Молли, указав на него, — над водой сияние.
— Это как-то называется, — сказала Эрика, — не помню как. Такое особое природное явление, характерное для этого острова. Сначала вспыхивает, а потом меркнет, вспыхивает и меркнет. — Помолчав, она продолжила: — Я помню, как Рагнар показал мне это в первый раз. Он сказал, что нельзя отрывать взгляда и даже моргать нельзя, потому что не каждому посчастливилось увидеть такое. Он вроде как полагал, что если смотреть не отрываясь, то сияние не исчезнет.
— Да, — сказала Молли.
Снег пошел сильнее. Может, даже машина Лауры не проедет туда. Наверно, последнюю часть дороги придется идти пешком, подумала Эрика.
— Да, — снова сказала Молли, — я помню Рагнара. У него было родимое пятно на лбу и секретный домик в лесу, который он сам построил. Да! Я его помню. Его мать звали Анна-Кристина, так ведь?
— Так, — ответила Лаура.
— И еще я помню, — продолжала Молли, — как однажды солнечным вечером мы бегали по лужайке возле дома Исака. Прятались за деревьями. Это яблони были, да?
— Да, одна или две, — сказала Лаура.
— Наверно. Но мне запомнилось, что их много. Яблони, сливы и груши, но, может, это я уже потом напридумывала? Ну да ладно. Мы прятались за деревьями. Было тепло, и я была почти голая. Может, на мне было то голубое платье. Да. На мне было голубое платье, оно едва доставало до попы. Помните его?
— Да, — сказала Эрика.
— И ты тоже там была, — сказала она, сжимая руку Эрики, — и ты тоже. — Она сжала руку Лауры. — А еще с нами был Рагнар. Мы бегали между деревьями и кричали. Точно! Не знаю, сколько нам тогда было лет. Я ведь была намного младше вас, но мне это очень хорошо запомнилось. Мы были втроем и Рагнар. И еще Исак. Да! Исак вытащил поливальный шланг, состроил страшную рожу и начал бегать за нами, мы кричали и убегали от него, а Исак сказал: «Раз-два-три! Сейчас я вас поймаю! Вам не убежать!» Он обливал нас водой, а мы кричали и смеялись: «Нет, не трогай нас, тролль!» Я тогда совсем промокла и протянула руки к Рагнару, а Рагнар поднял меня вверх, но я была тяжелой, и он передал меня Исаку, а тот поднял меня совсем высоко и начал кружить. Вот это я прекрасно помню.
Они по-прежнему стояли у окна. Эрика сказала:
— Я тоже помню тот день. У меня дома даже фотография есть. Вот только Рагнара с нами не было. Он никогда с нами вот так не играл. Ты что-то путаешь. Его на той фотографии нет.
Молли улыбнулась.
— Так это потому что он фотографировал, — сказала она. — Я ничего не путаю. Рагнар играл с нами. Мы были там все вместе.
Лаура выпустила руки сестер и подошла к столу, на котором стоял поднос с бутербродами и кофе. Она отпила кофе. Он остыл.
— Ну? — сказала она.
Эрика и Молли повернулись к ней.
— Ну? — повторила она.
— Что? — спросила Эрика.
— Уже половина девятого, пора бы нам ехать.
— Можно мы все поедем в твоей машине? Вдруг там дорога не до конца расчищена? — спросила Эрика.
— Можно, — ответила Лаура и направилась к двери.
Подойдя к дивану, Эрика аккуратно свернула плед, поставила тарелки и чашки на поднос и вышла из гостиной.
— Вы уезжаете?
— Да, нам пора, — сказала Эрика, набрасывая рюкзак на плечо. Она поймала взгляд женщины: — Спасибо за гостеприимство.
Вернувшись в гостиную, Эрика надела сапоги, куртку, шапку и варежки. Посмотрела на сестер. Они уже оделись.
— Ну так что, не будем разворачиваться и разъезжаться по домам? — спросила она.
На улице было темно и снежно. Над водой по-прежнему мерцало сияние. «Оно редко так долго не гаснет», — сказала Эрика. Рюкзак и чемоданы лежали в багажнике. Повернув ключ, Лаура завела машину.
А затем, осторожно пробираясь сквозь снегопад, они проехали последнюю часть пути до дома Исака.
