Найл сел на стул рядом с Тэш.
– У нее кровь!
Салли наклонилась к тому месту, где тонкая ткань старых джинсов Тэш порвалась и обнажила загорелую икру, покрытую темной свернувшейся кровью.
– Я вызову «скорую»!
Александра схватилась за радиотелефон, и он сразу же упал в раковину.
– Думаю, нет необходимости, мама.
Мэгги заметил, что одежда Найла тоже была порвана и в его волосах и волосах Тэш застряло много веточек и опавших цветов.
– У тебя есть какой-нибудь антисептик, чтобы промыть рану? – он повернулся к матери, которая стояла, в ужасе приложив руки ко рту.
– Я думаю, она также поранила плечо, – пробормотал Найл, нежно гладя волосы Тэш.
– Ранена? В нее стреляли? – закричала Александра.
– Нет, я…
– Мама, достала бы ты лучше антисептик, – предложил Мэтти спокойным голосом и начал выпроваживать ее из комнаты. – Пойду посмотрю, не удастся ли нам с Паскалем привести местного доктора или отыскать кого-нибудь достаточно трезвого, чтобы отвезти Тэш в больницу.
– Я сегодня не пил, – быстро сказал Найл. – Я сам отвезу ее.
Мэтти остановился и обернулся, продолжая выталкивать мать наружу.
– Я отвезу ее, – повторил Найл.
– Нет, не отвезешь, – сильный, высокий и болезненно знакомый голос прозвучал от двери в. холл.
Найл быстро поднял глаза, и от того, что он увидел, у него перехватило дыхание, а в груди заныло. Перед ним стояла Лисетт, собственной персоной.
Последовало неловкое молчание. Салли неслышно выругалась.
Мэтти первый пришел в себя. Он повернулся к Лисетт и прошипел:
– Убирайся прочь, ты, чертова эгоистка! – Слова как рикошетом отскочили от нее. – Оставь его в покое, – закончил Мэтти тихим, упавшим голосом.
Лисетт с презрением посмотрела на него.
– Мне кажется, это Найлу решать, не так ли? – легко спросила она, глядя на мужа с беспечным, радостным вызовом в подведенных темным глазах. – Ты же можешь сам принять решение без наставлений Мэтти, так ведь, дорогой?
«До чего же она все-таки красива», – подумал Найл.
Вот и пришло то, о чем он мечтал, на что надеялся, о чем молился и думал бесконечно долго. Но сейчас ему хотелось закричать: «Заберите ее обратно, я не готов!»
Неожиданно Тэш застонала и трясущейся рукой потянулась к голове. Она попыталась поднять ее. Одна часть лица Тэш была покрыта мукой, рассыпанной на столе, что делало ее похожей на призрака. Глаза девушки пристально уставились в пространство, пытаясь сфокусироваться, она снова их закрыла и положила голову обратно на стол с сонным вздохом.
– Тэш! Ангел мой, ты в порядке? – спросил Найл с отчаянием в голосе.
Она пробормотала что-то нечленораздельное.
– Найл, я жду, – напомнила о себе Лисетт.
В ее голосе застыла злоба, а глаза горели и призывали его уйти прочь.
– О, ради бога, идите куда-нибудь и поговорите, – зло выпалила Салли. – Мы присмотрим за Тэш.
Мэтти открыл было рот, чтобы возразить, но увидел выражение лица Салли и промолчал.
Когда Найл встал, кажется, вся сила и вся жизнь ушли из него. Он подошел к Лисетт, словно старик. В дверях он еще раз обернулся на Тэш. Она засунула палец в рот, и в ее волосах была трава. Она выглядела лет на четырнадцать.
Лисетт проследила за его взглядом и фыркнула от презрения.
– Пойдем, – вздохнул Найл.
И, не глядя на жену, он вышел из комнаты.
Тэш открыла один глаз.
– Привет, – пробормотала она в поверхность стола, подняв облако муки.
Кажется, при этом разверзлись врата ада. Тэш услышала много вздохов и шарканье ног.
– Боже всемогущий, она очнулась! – в восторге закричала Александра. – Эй, Тэш! Ты меня слышишь? – Она говорила очень медленно и старательно, как будто дочка вдруг забыла английский язык.
– Да, мамочка.
Тэш вздохнула и открыла глаза. На нее смотрело множество обеспокоенных лиц.
– Что случилось? – спросила она заплетающимся языком.
– Хороший вопрос, – улыбнулась Салли, но в глазах ее читалось беспокойство.
Мэтти кашлянул.
– Тэш, этот милый человек доктор Тьери.
Александра быстро указала на весьма отталкивающего типа в темных очках и макинтоше. Доктор курил и пил вино, сидя за столом.
– Он тебя осмотрит.
Тэш старалась не закричать от боли, когда доктор тыкал в нее пальцем и прощупывал рану в плотном облаке табачного дыма. Он все время что-то тихо бормотал по-французски, размахивая пальцем и покачивая головой.
Плечи у нее невыносимо болели, но Тэш радостно улыбалась врачу каждый раз, когда он почти вырывал их из сухожилий. В сознании билась одна мысль: если доктор скажет, что Тэш не может участвовать в скачках, то Хуго будет считать, что она признала свое поражение.
Доктор Тьери посмотрел на нее сквозь дымовую завесу своими желтыми глазами и стал рыться в своей поношенной кожаной сумке. Он извлек огромную связку эластичных бинтов и пару ножниц. Заново закурив, с сигаретой, зажатой между зубов, он начал перевязывать ее плечи.
– Мам, скажи ему, чтобы не особо усердствовал, – молила Тэш Александру. – Мне нужно скакать зав… тра.
Александра начала что-то бормотать доктору Тьери, а тем временем Олли и Джинджер сели в кухне и стали вместе с остальными созерцать Тэш.
– Он сказал, что это будет не совсем разумно, дорогая.
Александра посмотрела на дочь.
– Но я должна! – заскулила Тэш в панике.
– Я знаю, как ты усиленно тренировалась, дорогая, ты будешь разочарована, но нельзя рисковать своим здоровьем. – Александра взяла дочь за руку, а доктор бинтовал дальше. – Он говорит, что тебе нужен покой.
– У тебя будет куча других возможностей, Тэш, – высказалась Салли.
– Как можно скакать, если болит рука?
Паскаль начал открывать новую бутылку, которую принес из подвала. Тэш посмотрела на часы. Уже шестой час. Внезапно она почувствовала себя слишком разбитой, чтобы спорить.
– Все гости разошлись? – спросила она, решив сменить тему.
– Большинство, – вздохнул Мэтти, протянув свой бокал Паскалю. – Некоторые все еще бродят по дому и отказываются уезжать. Некоторые пропали без вести, включая Жана и Валери. Ужасная неразбериха.
– Как ты можешь слышать, Маркус и его компания все еще веселятся в амбаре, – сказала Салли.
Тэш очень хотелось спросить, где Найл, но она стеснялась. Девушка помнила, как они вышли вместе, и как она сообщила ему о Лисетт, все остальное было смутной смесью реальности и фантазии. У Тэш сохранилось нелепое воспоминание о поцелуе. Но его заслонял гораздо более реалистический и мрачный образ – воссоединение Найла и Лисетт.
От громкого и яростного жужжания вертолета, взлетающего снаружи, у нее начало пульсировать в висках.
Джинджер и Олли придвинулись к ней с обеих сторон, им отчаянно хотелось посплетничать.
– Ты что это натворила, Тэш? – присвистнул Олли, рассматривая ее плечи.
