Наталия почувствовала, что при слове «увидеть» тетя непроизвольно напряглась, но она была настроена решительно: — Да, тетушка, именно увидеть. Ты мне только говори, где мы находимся. Я ведь прекрасно помню город.
— Ну что ж, пошли. Я тоже готова.
— Сначала пойдем на площадь Святого Марка, — объявила Наталия, забирая из рук тети свою сумочку. — Хочу выпить соку в «Квадри», потом прогуляться по Мерчерие и наконец пообедать в баре «У Гарри».
Они вышли из номера, но девушка не позволила тете вести себя. Этот отель, этот номер были ей хорошо знакомы, и она чувствовала себя вполне уверенно. Наталия приезжала в Венецию с родителями много раз, и они всегда останавливались в «Даниели». Последний раз она была здесь три года назад, и тот приезд был еще свеж в ее памяти.
Держась за перила, Наталия спустилась на несколько ступеней вниз. Идя впереди тети Эльзы, она вспоминала, что состоящая из двух пролетов лестница выходит в мраморный вестибюль. Оказавшись там, Наталия замедлила шаг, чтобы тетя смогла догнать ее. Она услышала обращенные к ней приветствия нескольких консьержей, работавших в отеле по многу лет, и с улыбкой ответила на них. Они уже знали о том, что с ней произошло.
Выйдя наружу и оказавшись на набережной Скьявони, Наталия спросила:
— Какая сегодня погода? Я чувствую только, что день теплый и влажный.
— Солнце светит, но небо облачное. К полудню, пожалуй, станет жарко.
— Народу на улице много?
— Толпы туристов. Много немцев, англичан, а вот прошла группа японцев. Скоро дойдем до моста.
Мост Палья аркой перекинулся через канал. Здесь всегда толпились туристы, фотографирующие другой знаменитый мост — мост Вздохов, расположенный справа и ведущий от Дворца дожей к герцогской подземной темнице, куда в 1755 году за обман и богохульство был заключен знаменитый писатель и авантюрист Джакомо Казанова и откуда через двадцать один год он бежал. Еще в юности Наталия прочитала запрещенную часть его «Мемуаров» и с удивлением подумала: действительно ли он заслужил репутацию великого любовника или это была умелая самореклама? Она фантазировала о том, каково было бы заняться любовью с Казановой, и пришла к выводу, что, наверное, было бы восхитительно. Не зря ведь жертвами его мужской притягательности стало столь много женщин из самых разных социальных слоев.
Они шли по улице, кругом звучало разноязычное многоголосие, и Наталия почувствовала, что тетя Эльза крепче сжала ее локоть.
— Нам навстречу шли трое молодых людей, по-моему местных. А теперь они остановились и в оцепенении таращатся на тебя.
— Они меня что, жалеют?
— Я же тебе сказала: они просто остолбенели, — ответила тетя Эльза. — Они понятия не имеют, за что тебя можно жалеть. Они видят молодую красотку с потрясающей грудью под обтягивающей футболкой и балдеют.
— Ну да, конечно! — фыркнула Наталия, в глубине души польщенная.
— А вот и мост, — сообщила тетя Эльза. — Осторожнее, не споткнись!
Мост Палья, как всегда, был забит туристами, и Наталии доставляло огромное удовольствие проталкиваться, протискиваться через эту толпу, прокладывая себе путь локтями. Спускаться с моста оказалось легче, и вскоре они уже перешли через мост и по площади Пьяццетта направились к двум огромным колоннам. Наталия словно наяву видела колоннаду Дворца дожей, находившегося справа от них. А слева — она это отчетливо помнила, — по другую сторону канала, на поверхности которого качались знаменитые на весь мир черные венецианские гондолы, словно прямо из сияющей на солнце водной глади к небу вздымались шпили и купола изумительного комплекса церкви и монастыря Сан Джордже Маджоре.
— Возле герцогского дворца множество книжных и газетных ларьков, — сообщила тетя Эльза.
— Да, я помню, — кивнула Наталия.
Она действительно помнила это место. Именно здесь она когда-то открыла для себя Байрона, Стендаля, Рескина[9]. Это были дешевые книги в бумажных переплетах, но она наслаждалась ими.
— А вот и кафе «Кьоджа», и в нем, кстати, не так много посетителей, — заметила тетя Эльза.
Перед внутренним взором Наталии возникло длинное открытое кафе, расположенное прямо напротив Дворца дожей, где она когда-то отчаянно флиртовала с застенчивым американским мальчиком, боявшимся даже приблизиться к ней.
— Мы еще не дошли до площади Святого Марка? — спросила девушка.
— До нее осталось совсем чуть-чуть. Тут ничего не изменилось: колокольня все такая же высокая, а бронзовая квадрига никуда не ускакала и по-прежнему гарцует над входом в базилику. Здесь, как всегда, кипит жизнь. Повсюду вперевалку ходят жирные голуби, а за ними гоняются дети. Все по-прежнему, детка. Венеция никогда не меняется.
— Слава богу! — сказала Наталия.
— Хочешь присесть?
— Нет, я хочу пить.
— Может быть, в «Квадри»? — предложила тетя Эльза. — Сейчас там начнут играть музыку.
— Давай в «Квадри».
По какой-то не совсем понятной для самой Наталии причине «Квадри», с его маленькими круглыми столами серого цвета, плетеными стульями и возвышением для музыкантов в дальнем углу, всегда было ее любимым открытым кафе в Венеции. Совсем рядом располагалось кафе «Лавена», но оно было безликим, а на противоположной стороне площади раскинулось еще одно кафе под открытым небом — «У Флориана». Самое старое из всех, оно было построено еще в 1720 году, и когда-то сюда любил захаживать лорд Байрон. Однако тут всегда было чересчур много солнечного света.
Женщины шли по площади Святого Марка. До слуха Наталии доносились визг ребятни и хлопанье крыльев голубей, которых тут было видимо-невидимо.
Они, очевидно, уже дошли до кафе «Квадри», поскольку тетя сказала:
— Вон как раз свободный столик в тени.
Наталия позволила тетке взять себя за локоть и подвести к столику. Остановившись, она нащупала рукой стул, села и стала слушать музыку, а тетя Эльза заказала грейпфрутовый сок для племянницы и холодную кока-колу с ломтиком лимона для себя.
Они в молчании потягивали напитки. Наталия была рада вновь оказаться в Венеции. Она ни на секунду не позволяла себе проникнуться жалостью к собственной персоне и радовалась тому, что жива (или хотя бы наполовину жива, но об этом лучше не думать).
Над их головами послышался глубокий мелодичный звон. Это принялись отбивать время огромные часы на башне.
— Который час? — спросила Наталия.
— Ровно час дня. Слишком поздно для того, чтобы ходить по магазинам на Мерчерие. Большинство магазинов закрыты до трех часов, хотя некоторые, возможно, еще работают.
— Нет, — помотала головой Наталия, — пойдем лучше в «Гарри». Во-первых, там прохладно, а во- вторых, я проголодалась.
Тетя позвала официанта, чтобы расплатиться за напитки. Наталия услышала тяжелые шаги и тут же ощутила рядом с собой чье-то присутствие. Она невольно подняла голову, когда зазвучал мягкий и низкий баритон:
— Прошу прощения, но, мне кажется, я узнал вас. Вы ведь синьорита Ринальди из Рима, правда?
— Да, — кивнула сбитая с толку Наталия.
— А я — синьор Вианелло, — продолжал говорить мужской голос. — Еще раз приношу извинения, но я был просто обязан убедиться в том, что не обознался, и засвидетельствовать вам свое почтение.
— Вианелло… — растерянно повторила Наталия.
