— Знаю. Я разговаривал с Анкертоном. Он утверждает, что сходство Лиса с Лео — чистейшая случайность, но что именно названное сходство и позволило Лису начать свою авантюру против семейства Локайер-Фокс. Он много разглагольствовал насчет психологического переноса и деперсонализации… еще что-то о необходимости унизить полковника, чтобы ощутить собственное превосходство.
— Гм… Капитан Смит, кажется, возражает против сравнения ДНК?
— По совету Анкертона. — Монро сжал пальцами переносицу. — По принципу: «Дай человеку передохнуть, начальник». Капитан Смит — очень приличная и достойная девушка, и нет никакой необходимости вынуждать ее выяснять, кто в действительности ее биологический отец. Все равно это никак не отразится на ходе дела.
Инспектор кивнул:
— Лис сказал, как они с Бартлеттом установили связь? Здесь ключ к тому, кто спланировал всю операцию. Они, без сомнения, пересекались в девяносто седьмом, но Бартлетт не смог бы отыскать Лиса после его исчезновения. Здравый смысл подсказывает, что первым контакт установил Лис.
— Он утверждает, что они случайно встретились в Роще и Бартлетт пригрозил Лису, что заявит на него в полицию и расскажет, что тот выдает себя за Лео, если он не возьмет его в долю.
— А что делал Лис в Роще?
— Вынюхивал что-то об Особняке. Якобы прочел о смерти Алисы и решил узнать, как обстоят там дела. Он не отрицает, что задумывал ограбление, но категорически заявляет, что идея о полном расхищении всех ценностей принадлежала Бартлетту. По его словам, Бартлетт сообщил, что полковник — патологический домосед. Надо было сделать его таким отшельником, что прошли бы недели, прежде чем кто-либо понял, что из Особняка вынесены все ценности.
— В таком случае, я полагаю, полковнику предстояло умереть.
— Чего, опять же по словам Лиса, и требовал Бартлетт. Он требовал также устранения Роберта и Веры Доусон. Они люди одинокие, никто с ними не общается. К тому времени, когда началось бы какое-либо расследование — возможно, инициированное Марком Анкертоном, — не осталось бы никаких свидетелей, бродяги бы давно уехали, а мы, естественно, сосредоточили бы все свои усилия на их поисках.
— Вы верите этому?
Сержант пожал плечами:
— Вне всякого сомнения, Лис планировал нечто подобное, хотя вряд ли Бартлетт был с ним солидарен. Думаю, ключом ко всему здесь служат куртки и вязаные шапки. Наверное, замысел заключался в том, чтобы во время праздников сконцентрировать всеобщее внимание на бродягах, а Бартлетт с Лисом проникли бы в Особняк, связали полковника, вынесли оттуда все, что нужно, бросив старика в надежде, что его найдут Боб или Вера, когда придут на работу. Если бы он был жив, то, без сомнения, сообщил нам, что Особняк ограбили бродяги.
Инспектор скрестил руки на груди.
— Или, учитывая пресловутые звонки, обвинил сына.
— Все было продумано идеально. По словам Лиса, они планировали забрать пленки, чтобы мы так и не узнали о звонках. Значит, наверняка собирались убить старика.
— И тут появились Марк Анкертон и Нэнси Смит.
— Совершенно верно.
— Что по этому поводу сказал Лис?
— Что Бартлетт велел продолжать операцию, несмотря ни на что.
— Каким образом?
— Через Веру.
Инспектор издал возглас удивления:
— Старуха оказалась ему очень полезна. Он сваливает на нее вину практически за все.
— Да, уж в подобном таланте ему не откажешь: он знает, как использовать женщин. Посмотрите хоть на миссис Бартлетт и миссис Уэлдон.
— Настоящий шабаш ведьм, — мрачно заметил инспектор, выглянув в окно. — Вот что происходит, когда богатые подонки, которые не смогли справиться с инфляцией в городе, переезжают в деревню. Сельские общины вымирают, и на поверхность поднимается всякая грязь.
— Не намекаете ли вы, случайно, и на меня, инспектор?
— А почему бы и нет? Ваш дом в два раза больше моего, а я ведь дерьмовый инспектор.
— Значит, я вытащил счастливый билетик.
— Ерунда! Следует установить специальный налог на таких людей, как вы и Бартлетт, которые пускают в ход свои городские капиталы, чтобы лишать жителей деревень их исконных жилищ. Будь такой налог своевременно введен, вы оба жили бы в Лондоне, а у меня бы голова не болела из-за психопата, который теперь сидит в камере предварительного заключения.
Монро расплылся в широкой улыбке.
— Он в любом случае появился бы здесь. А вам не с кем было бы посоветоваться.
— Да, кстати, как насчет жены Бартлетта и миссис Уэлдон? Есть какие-нибудь идеи? Анкертон жаждет крови, но полковник отказывается подавать на них в суд, так как не хочет, чтобы обвинения в инцесте становились предметом публичного обсуждения. Он говорит — и я с ним полностью согласен, — что не важно, насколько убедительны будут свидетельства, полученные в ходе анализа ДНК, от грязи потом вовек не отмоешься.
Монро потер подбородок.
— Арест и предупреждение об ответственности? Для пятнадцатилетнего подростка это как с гуся вода, но парочку пожилых гарпий подобное напугает до смерти.
— Я бы не стал особенно рассчитывать на страх, — сказал инспектор. — К концу недели они снова неплохо споются и станут вдвоем обвинять Бартлетта во всех своих проблемах. Они, в сущности, очень одиноки, у них нет никаких друзей. В каком-то смысле их отношение к полковнику даже можно понять. В определенной степени полковник сам навлек на себя несчастья. Будь он более доброжелателен к переселенцам из других мест, женщины, конечно, не стали бы вести себя подобным образом.
— Надеюсь, вы не говорили ничего подобного Марку Анкертону.
— Не понадобилось. Полковник, кажется, сам все понял.
Нэнси и Белла стояли рядом у окна гостиной и наблюдали за Вулфи и Джеймсом, гулявшими в саду. Вулфи выглядел комично в одежде не по росту, которую Марк отыскал где-то на дне комода в комнате Лео, а Джеймс решил облачиться в старое широкое пальто, принадлежавшее его прадеду. Они стояли спиной к дому, глядя на долину и море вдали, и по тому, как жестикулировал Джеймс, можно было понять, что он рассказывает Вулфи краткую историю Шенстеда.
— Что будет с бедняжкой? — спросила Белла. — Нехорошо будет позволить системе проглотить его. Мальчиков в таком возрасте уже не усыновляют. Его станут передавать от одной приемной матери к другой, пока, сделавшись подростком, он вообще не выйдет из повиновения, и тогда его просто сдадут в приют.
Нэнси покачала головой:
— Не знаю, Белла. Марк просматривает папки Алисы в поисках копии старой доверенности на проживание в доме у сторожки. Если найдет… Если Вулфи был одним из детей… Если Вера говорила правду о том, как она его воспитывала… Если найдутся какие-нибудь родственники… — Голос ее сорвался. — Слишком много «если», и проблема в том, что, как полагает Джеймс, Лис или Вера уже занимались такими поисками. По его словам, в последний раз, когда он заходил в столовую, ящики Алисы были в порядке, а теперь там все разбросано.
— Мартин Баркер не выражает больших надежд. Он в те времена был местным полисменом и говорит, что там тогда жила какая-то женщина с дочерьми. — Белла положила руку на плечо Нэнси. — Тебе лучше узнать это сейчас. Еще он сказал мне, что в тайнике в автобусе Лиса нашли женскую и детскую одежду. В полиции думают, что одежда — что-то вроде трофеев, как и те лисьи хвосты, которые он повсюду развешивал.
На усталые глаза Нэнси навернулись слезы.
— А Вулфи знает?
