— Позволь мне показать тебе, как ты красива. Нежно. Медленно. Никакой грубости. Я буду джентльменом, я обещаю.
Его губы раскрылись, и она увидела кончики клыков. Потом прижались к ее губам. Боже, он был просто восхитителен. Нежные поглаживания языка и губ сводили ее с ума. Застонав, она обняла его за шею, зарывшись пальцами в волосы.
Он опустил ее на пол, и она приготовилась ощутить на себе весь его огромный вес. Но вместо этого, он вытянулся рядом и пригладил ее волосы.
— Медленно, — прошептал он. — Аккуратно.
Он долго целовал ее, а потом его пальцы заскользили вниз, к краю ее футболки. Когда он задрал ткань вверх, он попыталась сосредоточиться на том, что он делал с ее ртом, стараясь не думать, что именно откроется его взору. Но когда он стаскивал ее футболку через голову, холодный ветер ударил по ее груди. Она подняла руки, чтобы прикрыться, и закрыла глаза, молясь лишь о том, чтобы вокруг было достаточно темно и он не смог как следует разглядеть ее.
Его палец погладил шею в том месте, где от трахеотомии остался шрам. Потом скользнул на морщинистую кожу груди, где были когда-то прикреплены катетеры. Он тянул вниз пояс ее пижамных штанов до тех пор, пока не открылись все шрамы на животе, оставленные питательными трубками. Потом он обнаружил то место, где проводилась операция по трансплантации косного мозга.
Она не могла больше этого выносить. Она села и схватила футболку, чтобы прикрыть себя.
— О, нет, Мэри. Не останавливай это. — Он поймал ее руки и поцеловал их. Потом выдернул у нее футболку. — Позволь мне посмотреть на тебя.
Она отвернула голову и отвела взгляд, когда она забрал у нее ткань. Ее обнаженные груди напряглись, когда он посмотрел на них.
Потом Рейдж поцеловал каждый шрам.
Она дрожала, хотя и пыталась из последних сил лежать спокойно. Ее тело было под завязку накачано отравой. Брошено, покрытое дырами, шрамами и неровностями. Оставлено, совершенно бесплодным. А сейчас этот красивый мужчина поклонялся ей, словно все, что она перенесла, было достойно этого.
Когда он посмотрел на нее и улыбнулся, она начала плакать. Рыдания вырывались резкими всхлипами, бушевали в ее горле и груди, сжимали ее ребра. Она закрыла лицо руками, мечтая о том, чтобы у нее хватило сил уйти в другую комнату.
Пока она плакала, Рейдж прижимал ее к груди, баюкая, раскачиваясь взад-вперед. Она не знала, сколько прошло времени прежде, чем рыдания прекратились. Но в конце концов, слезы стали стихать, и она осознала, что он разговаривает с ней. Звуки и интонация были совершенно незнакомыми, слова непонятными. Но его голос был… прекрасен.
Его доброта была тем искушением, которого она больше всего боялась.
Она не могла позволить себе положиться на него хоть на секунду. Ее жизнь зависела от того, сможет ли он держать себя в руках, а этот сколький путь слез вел в другую сторону. Если она начнет плакать сейчас, она не сможет остановиться в следующие дни… или недели. Только Богу было известно, как именно внутренняя стойкость позволила ей пройти через эту страшную болезнь в первый раз. Если она потеряет эту решимость, у нее не останется сил бороться против недуга.
Мэри вытерла глаза.
Откашлявшись, она попыталась улыбнуться.
— Ну. Убила весь кайф?
Он произнес что-то на своем языке, потом покачал головой и перешел на английский.
— Можешь плакать, сколько хочешь.
— Я не хочу плакать.
Она посмотрела на его обнаженную грудь.
Нет, сейчас она хотела только одного — заняться с ним сексом. Слезы иссякли, и ее тело снова начало откликаться на его прикосновения. А, учитывая то, что он уже увидел худшие из ее шрамов и, кажется, не испытал отвращения, ей стало немного комфортнее.
— Есть хоть шанс, что ты еще поцелуешь меня после всего этого?
— Да.
Не позволяя себе задуматься над тем, что она делает, Мэри схватила его за плечи и притянула к себе. Он отпрянул на мгновение, словно удивившись ее силе, но затем приник к ее рту, целую глубоко и долго, как будто понимая, что именно ей от него нужно. Через секунду она была полностью обнажена: пижамные штаны, носки, трусики — все было откинуто в сторону.
Он ласкал руками ее тело, от головы до бедер, и она двигалась вместе с ним, выгибаясь, извиваясь, чувствуя его обнаженную кожу своей грудью и животом, пока гладкая ткань его дорогих брюк обволакивала ее ноги, словно масло для тела. У нее закружилась голова, когда он уткнулся в ее шею и прикусил ключицу, спускаясь ниже к груди. Она подняла голову и посмотрела на него, когда его язык обвел кружок на ее груди прежде, чем прикоснуться к соску. Он начал посасывать его, а рука в это время заскользила вверх по бедру.
А потом он коснулся ее там. Она выгнулась под ним, дыхание с трудом вырывалось из ее груди.
Он застонал, и она грудью почувствовала, как этот звук родился внутри него.
— Милая Мэри, ты именно такая, как я себе представлял. Мягкая… Влажная. — Его голос был резким, напряженным, и она поняла, чего ему стоило держать себя под контролем. — Раздвинь ноги пошире для меня. Еще немного. Вот так, Мэри. Это так… О,
Сначала один, а потом два пальца скользнули в нее.
Прошло много времени с ее последнего раза, но тело понимало, куда он стремится. Извиваясь, впиваясь в его плечи ногтями, она наблюдала за его языком, ласкающим ее грудь, за тем, как его рука приближалась и отдалялась от ее тела. Его большой палец гладил ее в нужном месте внизу бедер. И она взорвалась вспышкой белого света, наслаждение выбросило ее в пустоту, где не было ничего, кроме пульсации и нестерпимого жара.
Спустившись на землю, она взглянула на Рейджа. Его глаза были серьезными, лицо — мрачным и напряженным. Он был словно незнакомец, полностью отстранившийся от нее.
Она потянулась к покрывалу, чтобы закрыться им, понимая, что футболка едва ли сделает и половину дела. Подвинувшись, она осознала, что его пальцы все еще находятся внутри ее тела.
— Ты такая красивая, — сказал он хрипло.
От слова на букву «к» она почувствовала себя еще боле неловко.
— Дай мне встать.
— Мэри…
— Мне просто очень неловко.
Она приподнялась, но от этого движения он лишь глубже проник в нее.
— Мэри, посмотри на меня.
В отчаянии она подняла на него глаза.
Медленным движением он убрал руку, и поднес два влажных пальца ко рту. Его губы раскрылись, и он медленно, с наслаждением слизал со своей руки свидетельство ее страсти. Сглотнув, он закрыл свои сверкающие глаза.
— Ты невероятно красива.
У нее перехватило дыхание. А потом сердце забилась с удвоенной силой, когда она стал спускаться вниз по ее телу, положив руки на ее бедра. Она напряглась, когда она попытался раздвинуть их.
— Не останавливай меня, Мэри. — Он поцеловал ее пупок, потом место чуть выше колена, пытаясь раздвинуть ноги пошире. — Мну нежно больше тебя во рту, в горле.
— Рейдж, я…
Его язык теплым прикосновением прошелся по сосредоточию ее желания, разбивая на мелкие клочки ее нервную систему. Он поднял голову и взглянул на нее. А потом снова опустился вниз и прикоснулся к ней.
— Ты убиваешь меня, — сказал он, его дыхание касалось ее естества. Он прижался к ней сильнее, отросшая щетина слегка щекотала кожу, пока она ласкал ее.
