— Итак, у меня тут результат твоего теста крови. — Хэйверс достал лист бумаги из своего внутреннего кармана. — Мне потребовалось немного больше времени, потому что такой аномалии я не ожидал.
Джон взглянул на Тора. Затем на Велси. Господи… Что если он всего лишь человек? Что они будут с ним делать? Что если ему придется покинуть…
— Джон, ты полнокровный воин. В твоем роду почти не было людей.
Тор разразился громким смехом и одновременно захлопал в ладоши.
— О, черт! Это великолепно!
Джон начал ухмыляться, пока его губы полностью не расплылись в улыбке.
— Но есть еще кое-что. — Хэйверс поправил очки на носу. — Ты из рода Дариуса Марклона. Настолько близок к нему, что можешь быть его сыном. Так близок… что должен быть его сыном.
Ужасающая тишина повисла в комнате.
Джон переводил глаза с Тора на Велси и обратно. Оба сидели совершенно неподвижно. Это хорошие новости? Плохие новости? Кто такой Дариус? Судя по выражению их лиц, этот парень был преступником…
Тор вскочил с дивана и заключил Джона в объятия, сжав так сильно, что они словно стали единым целым. Задыхаясь и болтая ногами, Джон уставился на Велси. Руки ее были прижаты к губам, по щекам катились слезы.
Внезапно Тор отпустил его и сделал шаг назад. Он слегка кашлянул, его глаза блестели.
— Ну… Кто бы мог подумать?
Он несколько раз прочистил горло. Потер лицо. Он был словно под хмельком.
«Кто такой Дариус?» спросил Джон, снова садясь в кресло.
Тор медленно улыбнулся.
— Он был моим лучшим другом, моим братом в бою… Я так хочу рассказать тебе о нем все. Кстати, это так же значит, что у тебя есть сестра.
«Кто?»
— Бэт, наша королева. Шеллан Рофа…
— Да, насчет нее, — сказал Хэйверс, глядя на Джона. — Я не могу объяснить твою реакцию на нее. Твое КАТ[56]-сканирование в порядке, как и ЭКГ, и клинический анализ крови. Я верю, что она стала причиной приступа, хотя и не могу понять, почему. Я бы посоветовал тебе держаться от нее подальше какое-то время, что бы могли узнать, повториться ли это при других обстоятельствах, хорошо?
Джон кивнул, хотя ему и хотелось снова увидеть ту женщину. Особенно, если они родственники. Сестра. Как же круто….
— А теперь, другой вопрос, — многозначительно произнес Хэйверс.
Велси положила руку ему на колено.
— Хэйверс хочет поговорить с тобой кое о чем.
Джон нахмурился.
«О чем?» — медленно показал он.
Доктор улыбнулся, стараясь обнадежить его:
— Я хочу, чтобы ты встретился с тем терапевтом.
Джон похолодел. В панике он взглянул в лицо Велси, затем на Тора, гадая, как много доктор мог рассказать им о том, что произошло с ним год назад.
«Зачем мне идти? — показал он. — Я в порядке».
Велси спокойно ответила:
— Это поможет тебе адаптироваться к новому миру.
— Твой первый визит завтра вечером, — сказал Хэйверс, наклонив голову. Он смотрел на Джона поверх очков, как бы говоря ему без слов: «Либо ты идешь, либо я скажу им правду о походах к психотерапевту». Его перехитрили. Уж лучше он пойдет, чем Тору и Велси станет известно, что с ним произошло.
«Хорошо. Я пойду».
— Я отвезу тебя, — быстро сказал Тор. А затем добавил. — То есть… мы можем найти кого-нибудь, кто отвезет тебя… Бутч, например.
Лицо Джона вспыхнуло. Да уж, он бы не хотел, чтобы Тор ошивался поблизости от кабинета терапевта. Ни за что.
Раздался дверной звонок.
Велси усмехнулась.
— О, хорошо. Это Сэйрелл. Она приехала, чтобы помочь с организацией праздника. Может, ты присоединишься к нам, Джон?
Сэйрелл снова была здесь? Она не упоминала об этом прошлой ночью, когда они болтали on-line.
— Джон, Ты хотел бы поработать с Сэйрелл?
Он кивнул и постарался сохранить спокойствие, но все его тело светилось словно неоновая вывеска. Его явно трясло.
«Да, это я могу».
Он положил руки на колени и посмотрел вниз, пытаясь сдержать улыбку.
Глава 23
Нет, черт возьми, Бэлла вернется домой. Сегодня же вечером. Ривендж был не из тех, кто хорошо справляется с неприятностями даже при наилучших обстоятельствах. Так что он уж точно не собирался
Он быстро натянул на плечи длинное соболиное пальто: мягкий мех закружился вокруг его большого тела и замер на высоте лодыжек. Он был одет в черный костюм от Эрменеджильдо Зенья[58]. Два девятимиллиметровых пистолета у него подмышками были сделаны Хэклер&Коф[59].
— Ривендж, пожалуйста, не делай этого.
Он взглянул на мать. Мадалина, стоявшая посреди холла под большой люстрой, являла с собой истинную аристократку: королевская осанка, бриллианты, атласное платье. Неуместным были лишь беспокойство, светившееся на ее лице. Оно казалось таким странным не потому, что контрастировало с украшениями от Гарри Уинстона[60] и изысканным платьем. Она никогда не расстраивалась. Ни разу.
Он глубоко вздохнул. Он быстрее успокоит ее, если не станет демонстрировать свой скверный характер, и потом, в таком состоянии он мог наброситься на нее. Что было не лучшей идеей.
— Будет по-моему. Она вернется домой, — сказал он.
Изящная рука матери метнулась к горлу, свидетельствуя о том, что женщина разрывалась между тем, что хотела и тем, что считала правильным.
— Но это крайние меры.
— Ты хочешь, чтобы она спала в собственной постели? Ты хочешь ее там, где ей место? — Его голос резкими толчками прорывался через воздух. — Или ты хочешь, чтобы она осталась с Братством? Они войны, мамэн. Жадные до крови войны. Ты думаешь, они будут раздумывать, взять ли им женщину, если захотят ее? И тебе прекрасно известно, что по закону Слепой Король может разделить постель с любой, которую захочет. Ты хочешь для нее подобного окружения? Я — нет.
Когда его мамэн шагнула назад, он понял, что все это время орал на нее. Он сделал еще один глубокий вздох.
— Но, Ривендж, я говорила с ней. Она пока не хочет возвращаться домой. А они люди чести. В
