анализы. Подойдя к служебной двери, он заколебался.
Его бесило, что Марисса была заперта с этим человеком.
Но важнее было, что она не заражена. Согласно осмотру, проведенному им вчера, она была здорова, так что ее ошибка не будет стоить ей жизни.
А что касается человека, он отправится домой. Его последний анализ крови был очень схож с нормальным, и он выздоравливал с изумительной скоростью, так что настало время убрать его подальше от Мариссы. Хэйверс уже позвонил Братству и сказал, что они могут забирать человека.
Бутч О’Нил был опасен, и не только по причине заражения. Он хотел Мариссу — это было в его взгляде. И это было неприемлемо.
Хэйверс покачал головой, вспоминая, как пытался разлучить их прошлой осенью. Сначала он думал, что Марисса собиралась выслушать его и все. Но когда стало ясно, что во время болезни она жаждала его увидеть, Хэйверсу пришлось вмешаться.
Боже, он надеялся, что она найдет настоящего супруга, а не неотесанного человека из низшего класса. Ей нужен кто-то достойный, хотя вряд ли она кого-то найдет в ближайшее время, учитывая мнение глимеры о ней.
Но может… хорошо, он замечал, как Ривендж на нее поглядывал. Может это сработает. Рив был из очень хорошего семейства, с обеих сторон. Он был немного… жестким, возможно, но подходящим в глазах общества.
Возможно, стоит поощрить эту пару? Ведь Марисса была нетронута, чиста, как в день своего рождения. А у Ривенджа были деньги, много денег, хотя никто и не знал, откуда. И что самое важное — глимера не имела на него влияния.
Да, подумал Хэйверс. Эта будет хорошая пара. Лучшее, на что она могла надеяться.
Открывая потайную дверь, он чувствовал себя лучше. Этот человек уже выписывался из клиники, и никому не нужно знать, что эти двое провели вместе несколько дней. Его персонал был очень благоразумным.
Боже, он и представить не мог, что глимера сделает с Мариссой, когда узнает, что она была в тесном контакте с человеческим мужчиной. Испорченная репутация Мариссы не вынесет еще одной нападки, и, честно говоря, Хэйверс тоже. Он был полностью изнурен ее социальными неудачами.
Он любил ее, но его терпению пришел конец.
Марисса не могла понять, почему Бутч в спешке потащил ее в ванную комнату.
— Бутч! Что ты делаешь?
Он нагнулся над раковиной, заталкивая ее руки под струю воды, и схватил кусок мыла, отмывая ее, с широко распахнутыми от паники глазами и бескровными губами.
— Что здесь, черт возьми, происходит?!
Марисса и Бутч резко обернулись. Хэйверс стоял в дверной проеме без защитного костюма — никогда она не видела его таким разъяренным.
— Хэйверс…
Брат прервал ее, ринувшись к ней и вытащив из ванной.
— Прекрати — ай! Хэйверс. Мне больно!
То, что произошло дальше, было сложно отследить.
Неожиданно Хэйверс… исчез. В один момент он тянул ее, а она сопротивлялась, в следующий — Бутч прижал его лицом к стене.
Бутч произнес медленно и со злобой:
— Мне плевать, что ты ее брат. Ты не будешь с ней так обращаться. Никогда. — Он надавил предплечьем на шею Хэйверса, делая акцент на этих словах.
— Бутч, отпусти его…
— Мы друг друга поняли? — прорычал Бутч. Когда ее брат вдохнул и кивнул, Бутч отпустил его, прошел к койке и спокойно обернул простыню вокруг бедер. Словно не угрожал вампиру только что.
В это время, Хэйверс споткнулся и приземлился на край кровати, его глаза пылали злостью, пока он поправлял съехавшие очки и смотрел на нее.
— Я хочу, чтобы ты покинула эту комнату. Сейчас.
— Нет.
У Хэйверса отвисла челюсть.
— Прошу прощения?
— Я останусь с Бутчем.
— Определенно, нет!
Марисса произнесла на Древнем Языке:
— Если он захочет, то я останусь с ним в качестве его шеллан.
Хэйверс выглядел так, будто получил пощечину: шокированный и возмущенный.
— Я запрещаю тебе. У тебя совсем нет достоинства?
Бутч перебил ее:
— Тебе правда следует уйти, Марисса.
Она и Хэйверс посмотрели на него.
— Бутч? — спросила она.
Это строгое лицо, которым она восхищалась, на секунду смягчилось, но потом снова помрачнело.
— Если он позволит тебе выйти, лучше уходи.
И не возвращайся, сказало выражение его лица.
Она взглянула на брата, сердечный ритм участился.
— Оставь нас. Когда Хэйверс покачал головой, она закричала: — Убирайся отсюда!
Бывают случаи, когда женская истерика привлекает внимание абсолютно всех, и этот был одним из них. Бутч замолчал, а Хэйверс казался удивленным.
Потом глаза ее брата обратились к Бутчу и сузились в щелочки.
— Братство скоро заберет тебя, человек. Я позвонил им и сообщил, что ты можешь идти. — Хэйверс кинул медицинскую карту Бутча на кровать, будто махнул рукой на всю ситуацию. — Не возвращайся сюда больше. Никогда.
Когда ее брат вышел, Марисса уставилась на Бутча, но он заговорил прежде, чем она успела что-то произнести.
— Детка, прошу, пойми. Я не в порядке. Во мне еще что-то осталось.
— Я не боюсь тебя.
— Зато я боюсь.
Она обхватила себя руками.
— Что случится, если я сейчас уйду? Между нами?
Плохой вопрос, подумала она в затянувшемся молчании.
— Бутч…
— Я должен выяснить, что со мной сотворили. — Он посмотрел вниз и указал на сморщенную черную рану на животе. — Мне нужно знать, что внутри меня. Я хочу быть с тобой, но не так. Не таким, каков я есть сейчас.
— Я находилась с тобой четыре дня и все нормально. Почему…
— Уходи, Марисса. — Его голос был мрачным и обеспокоенным. — Как только я смогу, я найду тебя.
Черта с два, подумала она.
Дева в Забвении, так же как с Рофом, от начала и до конца, да? Она ждала, всегда ждала, пока мужчина занимался более важными делами где-нибудь в другом месте.
Она уже потратила четыре столетия на беспочвенные ожидания.
— Я не сделаю этого, — прошептала Марисса. С большей уверенностью: — Я не стану больше ждать. Даже тебя. Уже прошла почти половина моей жизни, и я истратила ее сидя дома, надеясь, что мужчина придет за мной. Я так больше не могу… не имеет значении, насколько я… беспокоюсь о тебе.
— Я тоже о тебе беспокоюсь. Вот почему прошу тебя уйти. Я защищаю тебя.
— Ты… «защищаешь» меня? — она смерила его взглядом, прекрасно зная, что он оттащил от нее
