— Он не здесь.
— Он у моего брата?
— Нет.
— И ты не скажешь мне, где он?
— Он позвонит тебе чуть позже.
— Схватка была с лессерами? — Пока Вишес продолжал смотреть на нее, ее сердечный ритм резко ускорился. Она не могла вынести участие Бутча в этой войне. Посмотрите, что они уже с ним сделали. — Черт возьми, отвечай, ты, самодовольная скотина, схватка была с убийцами?
Только тишина. Что, естественно, было ответом на вопрос. И так же сказало, что Ви было плевать, что она на него злится.
Марисса подхватила свои юбки и подошла к Воину. Так близко, что ей пришлось запрокинуть шею, чтобы посмотреть ему в лицо. Боже, эти глаза, эти бриллиантово-белые глаза с темно-синими краями на радужках. Холодные. Такие холодные.
Она пыталась скрыть дрожь, но он все уловил. Заметил по ее плечам.
— Боишься меня, Марисса? — произнес он, — И что, ты думаешь, я с тобой сделаю?
Она пропустила это мимо ушей.
— Я не хочу, чтобы Бутч дрался.
Одна черная бровь изогнулась.
— Не тебе решать.
— Это слишком опасно.
— После сегодняшней ночи, я в этом не так уверен.
Жесткая улыбка Брата заставила ее сделать шаг назад, но гнев не дал ей полностью отступить.
— Ты помнишь больничную койку? Ты видел, что они сделали в прошлый раз. Я думала, что ты заботишься о нем.
— Если выйдет так, что он окажется полезным, и сам захочет, то он будет драться.
— Я ненавижу Братство сейчас, — выпалила она, — и тебя.
Марисса хотела пройти мимо него, но его рука взметнулась и, схватив ее, притянула ближе, удерживая, но, не причиняя боли. Его глаза прошлись по ее лицу, а затем вниз по телу.
И тут она заметила в них огонь. Вулканический жар. Внутреннее пламя, плененное ледяным самоконтролем.
— Отпусти меня, — прошептала Марисса, ее сердце гулко забилось.
— Не удивлен. — Его голос был спокойным… спокойным как острый нож, лежащий на столе.
— Насчет ч-чего?
— Ты — стоящая женщина. И значит, я не должен тебе нравиться. — Эти сияющие глаза сузились на ее лице. — Знаешь, ты на самом деле красивейшая женщина расы, не так ли?
— Нет… нет, я не…
— О, да. — Голос Вишеса становился все ниже и ниже, мягче, пока она не засомневалась, слышит ли она его или он раздается в ее голове. — Бутч — хороший выбор для тебя, женщина. Он хорошо позаботится о тебе, если ты ему позволишь. Ведь да, Марисса? Ты позволишь ему… позаботиться о тебе?
Эти бриллиантовые глаза гипнотизировали ее, она почувствовала, как его большой палец двигался по ее запястью кругами. Ее пульс постепенно замедлялся до этого ленивого ритма.
— Ответь на вопрос, Марисса.
Она покачнулась.
— Что… что ты спросил?
— Ты позволишь ему взять тебя? — Вишес наклонился вперед и коснулся губами ее уха. — Ты примешь его в себя?
— Да… — выдохнула она, понимая, что они говорят о сексе, и не имея сил не ответить. — Я приму его в себя.
Эта жесткая рука расслабилась, и затем погладила ее руку, пробежавшись по коже тепло и сильно. Он посмотрел туда, где касался ее, с сосредоточенным лицом.
— Хорошо. Это хорошо. Вы двое прекрасны вместе. Чертовски вдохновляющие.
Мужчина повернулся спиной и вышел из комнаты.
Дезориентированная, ошарашенная, она, выглянув за библиотечную дверь, смотрела, как Вишес поднимается по лестнице, его огромные ноги без проблем преодолевали расстояние.
Он остановился без предупреждения и повернул голову в ее сторону. Ее рука взметнулась к горлу.
Улыбка Вишеса была настолько же мрачна, как бледны его глаза.
— Да ладно, Марисса. Ты на самом деле решила, что я поцелую тебя?
Она задохнулась. Именно об этом она и подумала…
Вишес покачал головой.
— Ты женщина Бутча и останешься для меня таковой, неважно, будете вы вместе или нет. — Он сделал пару шагов. — К тому же, ты не в моем вкусе. Твоя кожа слишком нежна.
Ви зашел в кабинет Рофа и закрыл двустворчатые двери, думая, что небольшой разговор с Мариссой взволновал его на всех возможных уровнях. Боже, он не слышал ничьих мыслей в течение недель, но ее читал ясно как день. А может он просто угадывал их. Черт, последнее больше похоже на правду. Учитывая ее огромные, словно блюдца, глаза, она определенно была уверена, что он ее поцелует.
Заблуждение. Он смотрел на нее, потому что она завораживала его, а не привлекала. Он хотел понять, что в ней было такого, что заставило Бутча ласкать ее с такой теплотой и любовью. Это было в ее коже? Костях? Красоте? Как она это делает?
Как она привела Бутча туда, где секс был единением?
Ви потер центр груди, чувствуя мучительное одиночество.
— Эй? Брат мой? — Роф наклонился на свой изысканный стол массивными предплечьями и уперся большими руками. — Ты пришел доложить или стоять словно статуя?
— Ага… извини. Задумался.
Вишес начал и пересказал битву, особенно финальную часть, когда он наблюдал, как лессер растворился в воздухе, благодаря копу.
— Вот черт… — выдохнул Роф.
Ви подошел к камину и бросил окурок от своей самокрутки в пламя.
— Никогда не видел ничего подобного.
— Он в норме?
— Не знаю. Я бы отвез его к Хэйверсу для осмотра, но для него нет никакой возможности еще раз попасть в клинику. Сейчас он в моем месте с мобильником. Позвонит, если дела пойдут хреново, и я что- нибудь придумаю.
Брови Рофа исчезли за оправой его очков.
— Насколько ты уверен, что лессеры не могут его выследить?
— Чертовски уверен. В обоих случаях, именно он находил их. Будто чуял их, что ли. Когда он подходил ближе, они, казалось, признавали его, но именно он первым начинал бой.
Роф опустил взгляд на кипу бумаг на столе.
— Не нравится мне, что он там один. Абсолютно не нравится.
Последовала длинная пауза, и потом Ви сказал:
— Я могу привезти его. Привезти домой.
Роф снял очки. Пока он тер глаза, кольцо короля, массивный черный бриллиант, сверкало на среднем пальце.
— У нас тут женщины. И одна из них — беременна.
— Я мог бы присмотреть за ним. Мог убедиться, что он останется в Яме. Перекрыть доступ в туннель.
— Черт. — Роф снова надел очки. — Привези его. Привези нашего парня домой.
Для Вэна самой страшной частью вступления в Общество Лессенинг было не физическое изменение, Омега или принуждение ко всему этому. Не то, чтобы это дерьмо не ужасало. Так и было. Господи Иисусе…
