неистово терла их, чтобы стереть это прикосновение, но тщетно – губы словно просили повторения этого жеста.
Итак, он решил пощадить ее в эту ночь. Но будут завтра, послезавтра и следующие дни и ночи. В отчаянии она решила совсем не спать, разве только ненадолго закрыть глаза…
Лунный свет уступил место яркому солнечному сиянию.
Очнувшись от сна, Саманта сладко потянулась, но тут же испуганно замерла. Может, это был только страшный сон? Но она лежала на шелковых простынях цвета морской волны. Со страхом девушка медленно повернула голову и увидела смуглое лицо на соседней подушке. Нет, не сон! Рауль, однако, все еще крепко спал.
Ее рот искривился. Впервые в жизни – хочешь этому верить или нет – она проснулась рядом с мужчиной.
Движимая любопытством или каким-то неведомым чувством, девушка смотрела на Рауля, изучая его. Во сне его лицо казалось мягче, словно Рауль временно сбросил маску суровости. Его рот как будто улыбался, жесткие складки исчезли. Волосы упали на лоб, скрывая брови, обычно нахмуренные. Черные ресницы были такими густыми, что отбрасывали тень на щеки. Правда, это прекрасное лицо не украшали нанесенные ею две царапины, но она подумала, что они скоро заживут и нисколько не испортят его внешность,
Внезапно веки размежились. Рауль смотрел прямо на нее.
– Доброе утро, Сэмми.
Покраснев оттого, что он поймал ее взгляд, устремленный на него, Саманта отвернулась и не ответила.
– Надеюсь, вы хорошо спали?
Его ленивый замедленный тон разъярил ее.
– Если даже и так, то не благодаря вам. Впрочем, я спала. – Она смотрела на жалюзи, сквозь которые пробивался солнечный свет.
– О, пожалуйста! – Его голос звучал огорченно. – Давайте забудем все вчерашние неприятности. Такое чудесное летнее утро – я открываю глаза и вижу в своей постели очаровательную женщину.
– Очаровательную! – Смешок вырвался у нее раньше, чем она смогла сдержать его.
– Да, очаровательную, прелестную! Почему вы смеетесь?
– Перестаньте, – попросила она вдруг жалобным голосом. – Не шутите со мной, пожалуйста. Конечно, я не красивая.
– Саманта!
Прежде чем она успела шевельнуться, он оперся на локоть, а свободной рукой повернул к себе ее лицо, заставив встретиться с ним взглядом. Сонная улыбка все еще играла на его губах.
– Вы прекрасны!
– Я сказала вам… – начала она сердито, но он перебил ее:
– Сливочная кожа, гладкая, как эта шелковая простыня, ожидает прикосновения рук возлюбленного…
Она представила его руки на своем теле.
– Глаза, которые отражают каждую мысль, которые горят огнем или тают от нежности. Этот щедрый, дающий, нежный рот…
– Нет, пожалуйста! – Она хотела протестовать, но его палец мягко нажал на ее губы.
– И эти замечательные волосы – они делают вас похожей на бледное стройное пламя, храбро борющееся с ветром.
– Стройное? Скорее тощее, – не сдавалась Саманта.
– Стройное, – подтвердил он, – и безупречное. И очень скоро, – его голос снизился до шепота, – я уверю вас в его совершенстве. Но пока меня поражает то, что опытная двадцатипятилетняя женщина создает вокруг себя атмосферу полной невинности. Этим искусством владеют немногие женщины.
Искусством? Так вот какой он видит ее! Девушку пронзила такая боль, будто в нее всадили кинжал. Но она не показала этого и храбро ответила:
– Зато вы, очевидно, в совершенстве освоили искусство обольщения благодаря своему сладкоречивому языку. Но на меня не тратьте свое время даром.
Рауль рассмеялся.
– Совершенно верно, дорогая. Нет никакой надобности обольщать. – Отодвинувшись от нее, он взял со столика у кровати свои часы. – К сожалению, время против нас. Я первый воспользуюсь ванной, так как мне нужно сделать кое-какие распоряжения, прежде чем мы уедем.
– Уедем? К-куда вы меня отвезете?
Он лениво усмехнулся:
– О, я думаю, вы с удовольствием проведете несколько дней у моря.
– У моря… Бы имеете в виду Аликанте? Но я ведь сказала вам, что это бесполезно. Роджер не…
– Нет, не Аликанте.
– Так вы будете искать Лолиту по побережью? – Сердце у нее сильно забилось: может быть, он поверит ей наконец?
