Первое легкое прикосновение губ оказалось таким мучительно-нежным, что у Дикси перехватило дыхание. Она изумленно отметила, как ее волной охватывает тягучее напряжение и это доставляет ей удовольствие, если не блаженство. Она словно потягивалась всем телом, но вместе с мышцами распрямлялось еще и нечто внутри, чему Дикси и названия не смогла бы подобрать.
Поцелуй оказался не агрессивным, а именно такого она ожидала от Феликса и собиралась ему противостоять. Нет, легкая и приятная разведка, подконтрольное предложение — вот на что был похож его поцелуй.
Он был похож на вопрос, произнесенный шепотом. И так же без слов, как Феликс задал его, Дикси ответила «да». Он позволил ей расслабиться, избавиться от напряженного недоверия. И всего лишь поцелуем…
Дикси никогда особо не сближалась с Феликсом, отождествляя его с ненавистным Максимилианом Харлендом. Сегодня ей стало абсолютно ясно: ее ненависть коренилась в горячем желании заполучить его в свои сторонники, то есть в самой настоящей ревности! Когда-то юным неискушенным умом она поняла, что именно у Феликса есть силы бороться с Максимилианом, защитить ее и стать для нее героем. Но он поступил иначе. Он так и не встал на защиту ее интересов. Почему же она должна верить, что он защитит ее теперь?
Феликс ласкал и дразнил Дикси, и, как только губы ее мягко приоткрылись, он проник языком вглубь и нежно коснулся ее языка. В ту же секунду девушку охватило желание, жгучее ожидание всего, о чем она прежде даже не задумывалась.
То ли облако чувственности, витавшее над Феликсом, обволакивало Дикси, а может, рухнули барьеры, которые сдерживали ее инстинкты, но разум и тело Дикси закружило в вихре желаний, и она уже не могла справиться с хаосом, в который превратился в одночасье ее внутренний миропорядок. Она не могла больше отдавать себе отчет в своих действиях.
Инстинктивно она прижалась к Феликсу крепче, но тело требовало все большей близости, руки сомкнулись, обнимая Феликса за шею, и он прижал к своей груди ее налившиеся груди, жадно и пылко покрывая поцелуями разгоревшееся лицо девушки. Сладострастный пожар разогнал холод, сковывающий Дикси изнутри, и она вдруг почувствовала такой всесокрушающий голод, что на секунду даже отстранилась от Феликса.
Она желала всего и сразу, ей хотелось наверстать упущенное, Дикси получала наслаждение от своего голода, приносящего двойное удовольствие от каждого прикосновения, дыхания, поцелуя нежданного любовника. Каждая клеточка тела ликовала и звенела от возбуждения все сильнее. Дикси руками и ногами чувствовала тело Феликса и его ответное возбуждение. Ей захотелось, чтобы его руки гладили сразу все ее тело, но Феликс неожиданно запрокинул голову, замер и, взяв ее за плечи, медленно оторвал от себя.
Дикси не сразу поняла, что случилось, и в недоумении смотрела на Феликса, когда тот нежно дотронулся до ее губ, обведя их контур пальцем. Ее изумление, недвусмысленно ясно отразившееся на лице, зажгло победный огонек в глазах Феликса.
— Хорошо, правда, Дикси? Вот оно, пришло наше время…
Опять контроль… — тоскливо подумала она, он желает контролировать все на свете, включая и близость, как ему удобно. Он — точная копия Максимилиана Харленда! Нет, никогда больше я не подчинюсь чужой воле!
Наслаждение, смятение, порожденное поцелуем Феликса, тут же сменилось чувством досады и желанием сопротивляться.
Он, как всегда, преследовал свои цели, он всего лишь получал от меня информацию, он стремился исключительно к собственной выгоде, гневно перечисляла в уме Дикси грехи Феликса. И вот он контролирует мои чувства и желания! Нет, я не позволю ему властвовать над этим.
Он устроил слежку и всегда знал, что я делаю, как живу, он был уверен, что в любой момент сможет получить от меня все, что захочет. Нет, голубчик, отныне за веревочки буду дергать только я!
— Тебе хорошо, Феликс? — обманчиво ласковым голосом проворковала она. — Но если нам так хорошо, почему бы не сейчас?
— Ты хочешь сейчас?
Дикси казалось, что ее провокационный вызов продиктован местью, а Феликс воспринял его как кокетство и вопреки ожиданиям Дикси ничуть не смутился. Она думала, что на ультиматум не последует ответа, но просчиталась.
Феликс подхватил ее на руки, как пушинку. Он понес ее прямо к летнему домику, ногой толкнул дверь, и та поддалась без скрипа, словно волшебная дверка в детской сказке. Феликс бережно поставил свою драгоценную ношу на ноги, защелкнул замок и обнял Дикси, целуя так страстно, что у нее закружилась голова. Она трепетала под прикосновением его губ и хотела только одного — чтобы он не останавливался, целовала его сама, прижимаясь к нему, чувствуя, как распаляется Феликс. Он покрывал поцелуями ее шею, освобождая плечо от жакета, чтобы обжечь обнаженную кожу дыханием. Его напряженные мускулы обещали Дикси то, чего она и не просила.
С ней никогда не случалось ничего подобного. И она не знала, чем закончится это безумие. Дикси не хватало опыта. Возможно, пронеслось у нее в голове, я совершаю большую ошибку… Но сила инстинкта уже поборола разум, Дикси не хотела сопротивляться. Пусть он покажет мне, какова любовь на вкус, пусть станет моим первым мужчиной, а если он меня разочарует, то, может, это и к лучшему, решила она и поцеловала Феликса, слегка прикусив его губу.
Он безошибочно уловил призыв идти до конца, и руки его смяли талию Дикси — собственнически и одновременно нежно. Он расстегнул ее жакет, и Дикси растратила последнюю искру разума на радостную мысль: утром она не надела бюстгальтер, лишь шелковый комбидресс. Тонкая ткань, прикрывающая грудь, мягко поползла вниз: Феликс приспустил бретельки. Его ладони легли на нежные холмики, порождая у Дикси невероятное, потрясающее сладострастное ощущение радостного желания. Пальцы Феликса нырнули под шелк, осторожно сжимая, лаская и волнуя, и тут же его губы прильнули к ее губам.
Голова девушки откинулась назад, и она почувствовала на своей обнаженной груди горячее дыхание, а затем и долгий поцелуй. Тяжелое, сосущее, пульсирующее удовольствие остро пронзило ее. Пальцы Дикси вцепились в волосы Феликса, отпустили и замерли, словно приглашая снова волновать и провоцировать ее.
Она хотела, чтобы он целую вечность не отнимал своих губ от ее соска, чтобы пульсировал кончик его языка, словно играя на напряженной и сладкой струне, что протянулась к груди от жаркого и жаждущего лона. Там все ждало разряда, освобождающего тело от дрожи, которую вызывали прикосновения настойчивого языка и требовательных губ Феликса.
Адреналин, которым сегодняшний день, полный нелегких испытаний для Дикси, насытил кровь, усиливал всякое ощущение стократно. Дикси едва отдавала себе отчет в том, что юбка упала на пол, но то, что рука Феликса ласкает ее ноги, отчетливо чувствовала. Куда же подевались чулки? И когда Феликс успел их с меня снять?
Нежно касаясь обнаженной кожи горячих бедер Дикси, Феликс пальцами нащупал застежку комбидресса. Он не стал расстегивать ее, но чуть отодвинул, и тут же его прикосновения забились в Дикси подобно электрическим разрядам, отозвавшимся следом в вибрации языка, в требовательных покусываниях, подгоняющих Феликса идти все дальше по пути новых и прежде невероятных для Дикси ощущений. Она вжималась в стену, к которой прислонилась, чтобы не остаться совсем без опоры, потому что ног под собой уже не чуяла.
Жалюзи на окнах почти не пропускали в домик свет, его было ровно столько, чтобы обстановка, не погружаясь в полный мрак, оставалась призрачной и интимной.
Дикси плотно закрыла глаза, удерживая веками темноту, разраставшуюся внутри нее. Дикий крутящийся хаос — вот во что Феликс превратил мой внутренний мир, вяло подумала она. «Вот оно, пришло наше время…» — так он сказал, но на самом деле пришло не их время, пришло мое время! В первый и, возможно, единственный раз!
Все ее тело выгнулось, и тут же Феликс, оторвавшись от соска, завладел губами Дикси, упруго втолкнув между ними язык — в точном соответствии с ее желанием. Неожиданно Дикси поняла, что между ног ее ласкает вовсе не рука Феликса. Что-то другое — твердое, сильное, целеустремленное — хотело
