условиях. — Моим детям нужна поддержка, и ты мне ее предоставишь, если хочешь вернуть меня. Решай.
— Ники, в тебе говорит обида, — с сочувствием проговорил Стивен.
Сердце Николь невольно сжалось. Но стыдиться ей нечего. Она-то никогда не нарушала обещаний.
— Я не просила тебя приходить сюда, — оскорбилась Николь.
— Верно, — согласился Стивен. — Меня попросил Джонни. Мальчик так волнуется за тебя.
— Я уже большая девочка и со всем справлюсь одна. Я уже однажды это сделала, — напомнила Николь.
Несмотря на свой уверенный вид, она все же испытывала внутреннее смятение от обрушившихся на нее финансовых затруднений. На самом деле ее навыки секретарской работы были основательно подзабыты, а представить себя в каком-либо другом деле Николь пока не могла. Придется пройти курсы повышения квалификации, прежде чем искать работу. Также Николь не знала, как велики будут алименты. Ричард говорил, что встретится с адвокатом. Может, ей тоже надо посоветоваться со специалистом? Необходимо точно знать, каково ее положение.
— Позволь мне все сделать за тебя. — Стивен, казалось, прочитал ее мысли.
Как он мог брать на себя такую обузу, которая и Ричарду-то показалась слишком обременительной?
— Попробуй, Стив, — неуверенно сказала Николь. — Но поверь мне, когда ты лицом к лицу столкнешься с трудностями, ты заговоришь иначе. В любом случае, меня убедят только действия, а не слова, — скептически заявила она.
— Неужели ты не могла сообщить мне, что беременна, Ники? — мягко спросил Стивен.
Этот простой вопрос весьма поколебал ее уверенность в собственной правоте. В глазах Стивена читалась такая боль, что у Николь невольно сжалось сердце.
— Если бы ты только сказала… — продолжал Стивен с сожалением в голосе.
Действительно, ведь он потерял столько лет из жизни сына, не видел, как Джонни рос, как впервые пошел в школу, как участвовал в соревнованиях.
Вдруг Николь ощутила острое чувство вины. Разве Стив один в ответе за происшедшее? Почему она вымещает на нем всю боль за прошлое? И что ей известно о его жизни в годы после аварии?
— Мне было всего семнадцать, и мои родители… — оправдываясь, произнесла она. — Это было ужасно: в нашей семье нельзя было даже произнести твое имя, не то что… А ты не писал мне, не искал меня.
— Я писал, Ники, — тихо перебил Стивен.
Он уже говорил ей это вчера. Вполне вероятно, что так оно и было.
— Ты не понимаешь, Стив, — горячо заговорила Николь. — Все, связанное с тобой, было уничтожено в нашем доме. Я жила как в кошмарном сне. А когда мама узнала, что я беременна, пришлось сказать ей от кого. И она была вне себя от гнева, а я в те годы не могла ей перечить.
— Прости, — промолвил Стивен. — Прости за то, что оставил тебя одну. Я очень сожалею, что тебе пришлось с бедой справляться самой.
Но Николь сомневалась, что кто-либо мог представить себе, как нелегко ей тогда было.
— Они хотели, чтобы я сделала аборт. — Слов уже было не удержать. Наконец-то она может рассказать все, что перенесла, действительно заинтересованному слушателю. — Я отказалась, и меня отправили к тетке. Мне кажется, что забеременевших девушек просто принято отправлять к теткам. Очевидно, так лучше для всех. Я знала, что ты все равно был не в состоянии меня поддержать, и решила не взваливать на твои плечи еще одну заботу и еще больше все усложнять.
— Мои родители помогли бы нам, — пожав плечами, предположил Стивен.
— Тогда мои родители отказались бы от меня, — возразила Николь.
— Разумеется.
— Скоро я поняла, что единственным выходом из создавшегося положения было переждать бурю родительских эмоций и надеяться на твое скорое возвращение. Я ждала… надеялась.
— У меня были веские причины не видеться с тобой, Ники. — Стивен скривился, словно от боли. — Но клянусь, если бы я узнал о ребенке, ничто не помешало бы мне быть с тобой.
Интересно, правда ли это? Сейчас он казался очень искренним. Может, она несправедливо обвиняла его? И еще. О каких таких веских причинах говорит Крессуэлл?
— Я бы дал тебе и ребенку все, что имел, — продолжал он.
С грустью Николь подумала, что уже слишком поздно проверять, как бы все сложилось, отыщи она тогда Стивена.
— Сейчас нет смысла гадать, что было бы, Стив.
— Ты права, — согласился он. — Но мы можем начать все сначала. Итак, тебе нужны доказательства моей преданности? — неожиданно весело спросил Стивен, а его губы расплылись в хитрой улыбке. — Хорошо, я их тебе предоставлю.
Глядя на него, Николь вспомнила, что много лет назад считала его самым красивым и умным человеком на земле. Но нет, она не должна позволять себе снова влюбиться в Стивена: ничего хорошего из этого не выйдет. В своей дальнейшей жизни Николь твердо решила следовать советам рассудка, а не сердца. Хватит, она уже настрадалась от последствий душевных порывов. А тем более теперь у нее дети. Кроме того, Крессуэлл еще не объяснил, почему все эти годы не мог найти ее.
Прервав их объяснения, в комнату вошли Джонни с чашкой кофе и Кэтрин с пакетом печенья.
— Тебе лучше, мама? — заботливо спросил мальчик и поставил чашку на журнальный столик.
— Да, спасибо, Джонни, — растроганно произнесла Николь.
— Это мое любимое печенье. Оно тебе понравится, мамочка, — заверила Кэтрин и уселась на колени к матери, сразу же просунув руку в пакет.
— Спасибо, доченька. — Николь зарылась лицом в душистые кудряшки Кэт.
Отец и сын уселись рядом на диван и внимательно следили за тем, чтобы она действительно выпила кофе и поела. Кэтрин с любопытством изучала Стивена.
Хорошо, что девочка еще маленькая и нормально восприняла знакомство с настоящим отцом Джонни. Кэтрин явно не испытывала ничего, кроме любопытства.
Но как быть с Люси? Николь поспешно положила в рот кусочек печенья, дабы успокоить ревностных наблюдателей. Если можно в сложившейся ситуации рассчитывать на поддержку сына, то на Люси нельзя положиться, поскольку та еще слишком мала, чтобы понимать значение слов «такт» и «сдержанность», кроме того, Люси просто обожает отца.
Стивену нелегко будет завоевать расположение ее старшей дочери.
В задумчивости Николь жевала печенье, запивая его кофе.
— А теперь вы с мамой друзья? — с надеждой в голосе спросил отца Джонни.
Николь закашлялась, чуть не подавившись крошками от печенья.
— Твоей маме нужны доказательства моей преданности, сынок, — спокойно сказал Стивен и привстал, чтобы похлопать Николь по спине. — А для предоставления их мне понадобится время.
— Но ведь ты не собираешься сдаваться? — настаивал мальчик.
— Ничто не заставит меня сдаться, — заверил его Стивен.
— Вот видишь, — многозначительно сказал Джонни сестре.
— Да, — согласилась та, кивая головенкой в сторону Стивена. — Настоящие принцы никогда не сдаются.
— Принцы? — едва не разлив кофе, удивилась Николь.
Девочка в недоумении посмотрела на мать так, будто та не понимает самых простых вещей.
— Джонни сказал, что у нас в семье сейчас все, как в сказке. Злая ведьма забрала папу, и добрый принц будет теперь заботиться о нас, — щебетала Кэтрин. — Он отвезет нас во дворец.
— О Боже! — воскликнула Николь, весьма изумленная ловким приемом, которым ее сын объяснил сестренке происходящее.
— На то, чтобы подтвердить, что дворец действительно будет принадлежать вашей маме, Кэти, уйдет несколько дней, — предупредил Стивен, сразу включившись в игру сына.
