Вспомнила, как свистит разрезаемый клинком воздух. Оружие! Мне надо!
Все, желание сформулировано и отправлено по просторам Вселенной. Осталось немного подождать.
Ровный свет лампочек рождал ощущение бесконечности. Я обнялась с подушкой, сползла в горизонтальное положение. Окружающие предметы настороженно уставились на меня: щерился зубами- клавишами синтезатор, таращились спинками стулья, катил в мою сторону глянцевое презрение стол, выплевывал черную ненависть камин. Я поджала ноги, уткнулась носом в колени. Пускай немного потерпят меня, это ненадолго. На всякий случай сбегала и выключила свет. Все тут меня и без света хорошо видят, а вот мне смотреть не очень хотелось.
Не знаю, сколько времени я просидела без движения, но потом почудилось, будто слышу какой-то звук. Маленькие осторожные лапки ступали по паркету, цокали коготки. Не кошка. У кошки когти прячутся, она умеет ходить бесшумно. И не собака, она не умеет так семенить. У этого зверя шаг был небольшой.
Проводник?
Я приподнялась. Некстати вспомнился сон. При чем здесь валькирии? Я никогда не интересовалась скандинавской мифологией. Так, знала что-то из «Песни о Нибелунгах» и «Старшей Эдды». Особенно меня радовали «Нибелунги» со своими брутальными девушками, одни их имена чего стоили — Брюнхильда и Кримхильда. Интересно, кто из них двоих сейчас ко мне идет? Или все-таки валькирия?
Поначалу мне и правда показалось, что в дверях вот-вот возникнет грозная воительница с рогатым шлемом на голове, в доспехах и с копьем. Мне уже чудилось, как храпит, бьет копытом ее конь, как плещут на спине его огромные крылья. Правда, я не могла себе представить — если у него крылья, то где сидит валькирия? Как она крепит седло? На крупе, что ли? И если перед ее лицом все время машут крыльями, то как она разит воинов? Она же обречена все время промахиваться либо рубить по крылу…
— Черт! — прошептала вошедшая, споткнувшись обо что-то в темноте. Образ грозной воительницы исчез, оставив вместо себя Лерку Маркелову, которая неуверенно прошептала: — Есть тут кто?
Крыса Белла по-хозяйски подошла к столу, задрала мордочку, принюхалась. Но сегодня пира не предвиделось.
— Максим?
От удивления я не сразу сообразила, что ответить. Маркелова в мастерской у Макса? В голове все спуталось.
Крыса побежала по столешнице, ища подходы к вероятному угощению. Коготки негромко цокали.
Маркелова повела рукой, раздался странный лязгающий звук.
Что она собралась здесь делать?
Хлоп, хлоп — Маркелова искала выключатель. Нашла.
Я крепче обнялась с подушкой.
Вспыхнул свет.
Лерка стояла передо мной с саблей в руке. Удивленно распахнутые глаза, рот открыт. Всегда бледное лицо от испуга стало серым, черная подводка подчеркивала красноту воспаленных от недосыпа глаз. Сабля дергалась — было видно, что держать ее Маркеловой неудобно. Для неопытной руки тяжеловата.
Валькирия, говорите? А вместо коня крыса?
— Ты чего тут делаешь? — грозно спросила Лерка. Сабля опустилась, острием царапнув паркет.
— Это ты чего тут делаешь? — приподнялась я на кровати. Отмахиваться подушкой от сабли? Неплохое сочетание.
— Я пришла… — начала Лерка, стремительно теряя свою уверенность.
— А Макса нет. — Я медленно спустила ноги на пол. — Ты чего с саблей-то? Головы рубить собралась?
— Нет, — замотала башкой Маркелова. — Мне надо было… — Она попятилась.
— Ух ты! — Я быстро посмотрела на Беллу — крыса обнюхивала ножку стула. Но если здесь когда и пахло съестным, то очень-очень давно.
Киношный трюк удался на сто процентов: Лерка оглянулась следом за мной, и я, прыгнув вперед, ребром ладони ударила ей по запястью. Зазвенела упавшая сабля. Белка метнулась к камину. Маркелова взвыла, я подхватила саблю и забросила ее на кровать.
— Так чего ты пришла? — накинулась я на стонущую готку. — Что тебе здесь нужно?
Маркелова подняла на меня ненавидящие глаза.
— Где хочу, там и хожу! — выпалила Лерка, пытаясь от меня оттолкнуться.
— Влюбилась? — орала я в выкатившиеся от страха из орбит глаза. — Отбить его решила?
Так, так… Значит, маме моей внушить, что ей очень хочется посмотреть какую-то муть по телевизору, Максу легко, а отвести глаза психованной Маркеловой — сил не хватает? Врунишка!
— Саблю где взяла? — встряхнула я Лерку. От тычка у нее мотнулась голова. Звонко клацнули зубы.
— Колосов принес.
Убью, гада! Закрыто у него все…
— Он сказал, что в присутствии Макса надо провести ритуал. Порезать руку, пролить кровь, тогда он навеки будет со мной. Ему так Мельник рассказал. Пашка вчера к нему ходил.
— А что-нибудь поменьше взять не могла? — отпихнула я от себя ослабевшую после моих криков Лерку. — Тоже мне, воители…
И тут я все поняла. Сабля нужна была не Маркеловой, а Колосову. Маркелова ранит себя клинком, обезумевший от вида крови Макс, бросается к ней. В роли валькирии выступит Пашка — кинется спасать Лерку. Вот тут-то сабля ему и пригодится. Конечно, единственное оружие, которым он владеет. Нож тут никак не подошел бы. Что Пашка с ножом против Макса? А сабля — это уже солидно. Веский аргумент.
Я сгребла ставшую невероятно покорной Маркелову в охапку, пробежала, таща ее за собой, через мастерскую до двери, захлопнула створку, задвинула засов.
— Зачем? — пискнула Лерка.
— Сейчас будем чай пить, — прошептала я, щелкая выключателем.
— Что ты делаешь? — затрепыхалась сбитая с толку подруга. Она что, стала бояться темноты? Вот так готка!
— Тихо! — Я силой усадила ее на стул. — Как вы с Колосовым договорились?
— Никак, — икнула Маркелова, черные волосы упали на ее вспотевшее лицо. — Пашка принес саблю и сказал, что она — ритуальное оружие. Обещал, если что, быть рядом.
В дверь постучали. Пашка!
Я прижала палец к губам. Не знаю, что такого могло меня испугать в Колосове, но видеть его сейчас точно не хотелось. Придет, нахамит, еще меч-кладенец отберет.
— Открывайте! — Пашка с силой ударил в дверь.
Бесполезно ломать задвижку, закрепленную рабочими, это вам не плохо прибитые к деревяшке ушки для висячего замочка вырывать.
— Что ты делаешь? — Боец из Маркеловой был никакой — она заранее была готова сдаться. — А Максим где?
— Во-первых, его зовут Макс. — Я вытряхнула подушку из наволочки, сунула в нее саблю. — Во- вторых, его нет. Ушел он. Понимаешь, на Алтае открыли сезон охоты на маралов. Он теперь там месяца на два зависнет. Так что ты опоздала. И Колосов опоздал.
Ломиться в мастерскую перестали. Донесся хлопок подъездной двери.
Мысленно я представила, как Пашка пробегает мимо знакомых кустов, заворачивает за угол, добирается до окна.
Звякнуло потревоженное стекло.
— Сиди тут! — Скомандовала я покорной Лерке. Быстро натянула ботинки, застегнула молнию на куртке, надвинула шапочку на глаза, сунула саблю под мышку. — Колосов придет, скажешь, что Макс вылетел в каминную трубу. Он тебе поверит. Пока!
И я побежала к двери. За спиной зазвенело разбитое стекло. Макс прав — это место просто обречено на постоянные разрушения.
От подъезда я повернула в сторону, противоположную той, куда выходили окна мастерской. Какое-то
