полигон или в зараженную радиацией местность и теперь первый же патруль может запросто ликвидировать их на месте в целях неразглашения. А зверюга эта – мутант, какая-нибудь гигантская помесь мышки с лягушкой. Он тоже кое-что повидал, полковник-то, а больше того слыхал, и слухи эти были совсем неутешительные. И есть хотелось. Сразу же пошли на ум всякие хорошие вещи, которые обламывались охране, в частности молочный поросенок. Пребывавший несколько лет назад в Краснодольске Мустафа Тарасович изволили от этого поросенка отъесть одну только заднюю ножку, а остальное списал и смолотил в одиночку сам Шмурло. Он даже косточки съел, потому что они были мягкие-мягкие.
От умозрительной гастрономии его отвлек зов Дерябы. Капитан был уже внизу, у реки, и звал его, наверное, покурить. Полковник подбросил в костер побольше топлива и живой ногой сбежал вниз.
На Дерябе не было лица.
– Где же твой плот? – спросил Шмурло.
– Там, – показал на реку Деряба. – Шкуру еле-еле успел вытащить. Вот, гляди.
Он поднял с песка толстый травяной стебель, высохший добела, и бросил в воду. Стебель мгновенно пошел на дно, даже круги не разбежались.
– Я сперва подумал, что это шкура много воды впитывает, – сказал Деряба. – Вытащил ее, а она сухая. Вся вода с нее мигом скатилась. Это не простая вода.
– Тяжелая? – предположил полковник.
– Да нет, скорее, легкая. Ну-ка, доставай этот... Ну, смазанный, проверенный электроникой. Давай, давай, я знаю, ты вечно с собой таскаешь...
Это было правдой. В кармашке плавок у Альберта Шмурло всегда имелись средства индивидуальной бактериологической защиты – неизвестно ведь, где казака ночь застанет. Он залез в недра трико и вытащил пестрый пакетик. На пакетике был изображен яростный тигр.
– Ишь ты, усатый! – полюбовался картинкой Деряба. Он разорвал пакетик, достал из него резиновое изделие, надул до упора и перевязал вытащенной из рубахи ниткой.
– Ты чего, плыть на нем собрался?
– А вот увидим. – И Деряба осторожно положил резиновую колбасу недалеко от берега. Изделие даже малой секундочки не покачалось на волнах – взяло и провалилось в воду, будто его не воздухом надули, а залили свинцом.
– Гондон истратил, – укоризненно сказал полковник, и тут до него дошел смысл происшедшего. Ладно, в прошлый раз можно было все свалить на воздушные потоки, но вода – она и на Марсе вода, когда надо, кипит, когда положено, замерзает...
– Вот это укрепрайон! – сказал Деряба. – Только с воздуха взять можно. Тут и танк по дну не пройдет – эта водичка в самую малую щель просочится. Только почему она вся в землю не уходит, вот вопрос.
Он достал из мешка вычурный флакон из-под «Лапидуса» и бережно, стараясь не слишком мочить пальцы, погрузил в реку. Флакон моментально наполнился. Капитан самым тщательным образом закрутил пробку.
– На анализ, – объяснил он. – Если, конечно, живы будем.
Он перевернул флакон, и вода с такой же легкостью вылетела из него и бесследно впиталась в песок.
– Подождут, значит, с анализом, – решил Деряба. – Не в руках же его всю дорогу нести.
Они вернулись на крутояр, покурили бычки и съели еще по квадратику шоколада.
– Говорили дураку: учи химию, учи химию, – казнился капитан. – Нет, одно только знаю – зарин-зоман, иприт-люизит, кожно-венерического воздействия. Но ведь как-то они через реку переправились – и слесаря наши, и эти, на телеге. Можно, конечно, при известной тренировке ее пронырнуть – я до шести минут терпеть могу. Но ведь эта зараза моментом в легкие пройдет...
Не думать вслух Деряба мог только в бою.
– А зачем нам на тот берег? – подал наконец голос и полковник.
– Да затем, что там люди живут, – сказал Деряба. – Значит, прокормимся. Во-первых, здесь перевоз, и дорога-то – вон она, дальше пошла. Можно, конечно, пойти вверх или вниз по реке, но тут уж больно нехорошо. Да и не река это, а канал какой-то. Вот так же моего шурина свояк в одной закрытке жил, пошел рыбачить. А от завода вот такой же канал идет. Утром возвращается мимо канала. Дай, думает, умоюсь. Умылся. Домой пришел, глянул в зеркало – с лица всю рожу как корова языком слизнула. Химия потому что!
И на минуту замолк в знак уважения к этой науке. Воспользовавшись паузой, полковник заявил:
– Есть охота. Пить охота.
– Нельзя пить – вода насквозь пройдет.
Полковник вздохнул и откинулся на спину. Дерябе хорошо, он терплючий. Солнце стояло на том же самом месте. И тихо-тихо было.
Шмурло решил, что спит, а во сне видит, как на плечо Дерябе опустилась красно-зеленая бабочка больших размеров. И капитан с ней разговаривает, как с доброй. Шмурло засмеялся и вдруг заткнулся, поняв, что это не сон.
– Степа, а Степа, – сказал он. – Вот ты и до чертей уже допился...
– Ну, спасибо, красавица, – сказал Деряба, поднялся и пошел в лес. Бабочка продолжала сидеть на плече. Полковник пытался сообразить, кто же из них на самом деле допился. Соображалось разморенным мозгам плохо. Деряба вернулся без бабочки, держа за ботву крупный корнеплод, похожий на репу. – Горячая, как чугунок с углями, – объяснил он и, прихватив корнеплод краями плаща, треснул его об колено. Корнеплод распался на две дымящиеся половинки. – Иди жрать, полкан.
Шмурло подполз к нему, принял свою половинку. Перед ним была как бы миска с густым горячим
