послужить?
Очень сто́ит.
Возьмем в пример соседнюю нам Социалистическую Республику Румынию.
Румыны живут среди славянских народов (только с запада с ними соседствуют венгры, происхождение которых весьма сложно). А говорят румыны на языке, весьма отличном и от славянских и от угорского (венгерского) языков. Этот язык настолько своеобразен, что даже заподозрить его родство с соседями невозможно.
Языковеды установили, что румынский язык родствен итальянскому, французскому, испанскому и древнеримскому (романским) языкам; ведь даже само название «Румыния» («Romania» по-румынски) происходит от того же корня, что и слово «Рома» – «Рим» (по-латыни). И если бы даже мы ничего не знали об истории румынского народа, мы должны были бы предположить, что когда-то он испытал на себе сильное воздействие одного из народов романской языковой семьи.
Так оно и было. В свое время на берега Дуная прибыли римские (то есть «романские») переселенцы и основали здесь свою колонию. До нас об этом дошли точные исторические свидетельства. Но если бы их, по случайности, не оказалось, языковеды, без помощи историков изучая румынский язык, уже заподозрили бы нечто подобное и натолкнули бы остальных ученых на догадки и розыски в этом направлении.
Именно так случилось за последние полвека с давно вымершим малоазиатским народом – хеттами.
Хетты оставили по себе много различных памятников культуры: статуй, развалин и надписей на неизвестном нам и непонятном языке.
Пока эти надписи оставались неразобранными, ученые считали хеттов единым народом, близко родственным соседним с ними ассирийцам и вавилонянам, то есть народом семитического племени.
Но вот произошло событие поистине удивительное. Чешский ученый Беджих Грозный, крупнейший знаток семитических языков древнего Востока, заинтересовался хеттами. Судя по всему, хетты действительно были семитами: оставленные ими памятники написаны клинописью, похожей на письмена старых любимцев Грозного, ассириян и вавилонян. Семитолог Грозный рассчитывал изучить еще одно семитское племя древности.
Тайна долго не давалась в руки, и внезапное ее решение грянуло, как громовой удар. При помощи непередаваемо трудных и остроумных приемов Грозному удалось прочесть первую в мире хеттскую фразу, первую через два тысячелетия молчания:
НУ
– ан ЭЗЗАТЭНИ ВАДАР МА ЭКУТЭНИ
Первое ее слово походило на наречие. Второе было обозначено клинописным значком, который у многих народов означал «хлеб»; по-вавилонски он читался «винда». Все предложение напомнило Грозному какую-то двучастную формулу, что-то вроде поговорки: «Хлеб-соль, ешь, правду – режь».
Так она выглядела, так звучала… Но что она значила? Остальные слова ее ничуть не походили на слова восточных, семитских языков…
Рассказ Грозного о том, как к нему пришла победа, увлекателен, как детективный роман.
Часами, сутками, неделями пытался он проникнуть в смысл звучащей абракадабры, и вдруг…
И вдруг мелькнула мысль, которой он сам испугался, до того она была неожиданной и нелепой.
Да это «вадар» ничем не напоминает семитические слова. Но оно до неправдоподобия похоже на слова совсем другого мира, на наши, европейские слова. На современное немецкое «вассер» – вода, на английское «уотэ» – тоже «вода», на древненемецкое «ватар» – еще одно имя «воды»…
Но ведь тогда и «эззатэни» можно сопоставить с русским «есть», с греческим «эдэйн», с древненемецким «эззэн»… Все они значат одно: «есть». И всю фразу можно прочитать хотя бы так:
НЫНЕ ХЛЕБ ВАШ ЕШЬТЕ И ВОДУ ВАШУ ПЕЙТЕ.
А это – очень обычное обещание нового древнего владыки его новым или старым подданным. Оно значит: «Я принесу вам мир и довольство…»
Но если так, – очевидно, хетты были не семитами, а нашими ближними родичами индоевропейцами и говорили на одном из родственных нашим индоевропейских древних языков.
Хорошо, конечно, что еще раз человеку удалось прочесть нечто написанное неведомыми знаками на неизвестном языке. Но еще большим чудом показалось другое: эти знаки заговорили не на восточном, не на семитском, нет, – на индоевропейском и до того совершенно неведомом языке. Хетты, жившие в Малой Азии, по своей речи оказались близкими родичами нам.
Со дня этого удивительного открытия прошло уже почти полвека. За это время создалась целая новая наука – хеттоведение. Было обнаружено: в хеттском государстве жили бок о бок народы различного происхождения, говорившие на самых разных языках – и на семитских и на близких к языкам кавказских народов. Но хетты-неситы, оставившие нам иероглифические памятники, были самыми настоящими индоевропейцами. Сейчас ученые спорят уже не об их языке и даже не об их племенной принадлежности. Ученых сейчас волнуют вопросы другого порядка: как, через Балканы или через Кавказ, хетты прошли в Малую Азию? Какую они историю прожили, как была устроена их жизнь, их общество? До сих пор крупицы сведений об этом удавалось выуживать только из египетских папирусов; они были отрывочными и неполными. Теперь мы слышим голос самих хеттов: племя, живщее тысячелетия назад, властно требует от нас: «Пересмотрите историю древности! Внесите в нее важные поправки! Мы воскресли для того, чтобы полным голосом рассказать вам о безмерно далеком прошлом».
А о языке хеттов спорить действительно уже нечего. Взгляните на приведенную ниже таблицу – вы сами увидите, как близки многие хеттские слова к словам других языков индоевропейского корня, как много между ними общего, как спрягается в разных языках глагол «быть» в настоящем времени или какая разительная близость существует между многими другими словами хеттского и остальных индоевропейских языков.
Такова великая сила науки, таково вызывающее преклонение могущество человеческого разума. Может показаться, что ему доступно все, что для него нет никаких, непреодолимых препятствий. Но так ли это?
асми
есмь
сум
эйми
им
эшми
аси
еси
эс
эйс
ис
асти
есть
эст
эсти
ист
эшти
