ему «Твердь», а нам бабкин сундук с календарями за сто лет. Матушка подсуетилась, за три дня продала квартиру – и тоже в Питер. Я, говорит, ещё ни фига не старая, а ты уже девочка большая. В интернате последний год перекантуешься. Мать у меня красивая – ведь у Антон Иваныча всегда всё самое лучшее! Барыня прислала вам голик-веник да сто рублей денег. И ни в чём себе не отказывай. Ух, как я их всех ненавидела тогда – и Синеокова, и матушку, и Дядьку Серёгу!
Ну, тут начинается душещипательный сериал «Маленькая принцесса». Да это же ваша классика! И теперь на мне, девчоночке, родимый город Малютин отыгрывается за папу по полной программе! Статейка в коммунячьей газетке – «Фоллаут угольной царевны». Гетры серые носила, шоколад «Миньон» жрала? Носи, буржуйская доченька, казённый секонд-хэнд, жри, буржуйская доченька, казённую перловку. Это вроде вашей овсянки, только ещё страшнее. Классовое чутьё вдруг у них у всех обострилось по самые картохи. Вот тебе и ночные клубы, вот тебе и гавайский загар, а вот тебе и шубка от Фенди. Ношу. Жру. Молчу. Физрук интернатовский за пазуху лезет – страсть ровесников не ищет! А годиков мне, лорд нерусский, четырнадцать – я же дважды через класс перескакивала. Нет, девушка, нынче никакого тебе экстерна – выпускной класс! Вообще скажи спасибо, что в школе оставили той же самой! Сколько им папа денег перетаскал – больше, чем попам. И те самые учителя, что мне в рот заглядывали, тоже начинают меня грубо прессовать. И директриса, Мотькина Аэлита Панкратовна, мимо не пройдёт без замечания и взыскания. Мало того, друг- Синеоков и художественную школу прикончил – аренду им повысил. Из-за меня, представляешь? И пошли мои седые алкаши-наставники солнцем палимы – и Шепелевич, и Капеля, и Виктор Леонтьевич Герц – а кто он такой, не тебе объяснять. Из-за меня! И кем я себя должна чувствовать? Ну, от чудных стариков я никаких упрёков не слышала, не те они люди. А ребята косяка давят – вчера им Леди была прелесть, а нынче Леди им геморрой. Из секции тоже попёрли за то, что физруку пальцы сломала. Сэнсэй сказал, что я порчу всему коллективу карму. Я и виноватая вышла, что он не умеет правильно блок ставить! Зато в гипсе за пазуху не полезешь, и вторую руку ему жалко. Ну, а что подруги бывшие вытворяли – ты не поймёшь ни как герцог, ни как мужик… Но слёз моих всё равно никто не увидел, даже казённая подушка. Только шпана и вела себя порядочно.
Тут я вплотную задумываюсь, не заглотить ли мне двадцать стандартов седуксена и не запить ли их уксусной кислотой. Кругом семьсот, как папа говорил. Но ещё он говорил, что самоубийца – это тот, кому надоело служить санитаром в дурдоме, а людей без присмотра оставлять нельзя, иначе они всё здесь разнесут. Ладно, возьму подожгу я напоследок ихний сиротский приют, как положено Злодейке Злодеевне из сериала…
Но не дошло у меня до пакли с керосином, хоть они и имели место. Возвращается Дядька Серёга. Трезвый, как аятолла Ибани! Я ему чуть морду не расцарапала, а он меня из интерната забирает, физруку вторую руку ломает, переселяет меня на дачу, которую я видеть, сам понимаешь, не могу. Дача, оказывается, на него была записана, и теперь он не бомж-краевед, а законный домовладелец. И он каждый божий день возит меня в школу на своём страховидном «Додже». И ждёт, когда я там отмучаюсь. Настоящий «додж три четверти»! Иначе до города не добраться. Где взял колёса – молчит. Видно, нашёл какую-нибудь папину заначку. Они же иногда тут гудели по-холостяцки. Вертикалка у него меркелевская на заднем сиденье, потому что Синеокова с претензиями никто не отменял. И я тут начинаю понимать, что Сергей Иваныч Турков, когда не пьёт, ни в чём своему младшему братику не уступает, а за племянницу порвёт любого на ваш британский «Юнион Джек».
Потихоньку жизнь моя проклятая налаживается. Научилась стряпать, полы шоркать, тельник штопать, по бутылкам стрелять, машину водить. Секонд-хэнд спалила в камине. Хожу в своём, то есть в бабушкином из сундука. Ни минуточки свободной – учебники, хозяйство, кролики, поросята, курс на золотую медаль. Телевизор вынесли в стайку. Стайка, Терри, это сарайка. Какой там ночной клуб «Страстная Заба»! Какой «экстази»! Фэйс-контроль без мэйк-апа мне не пройти, а уж дресс-код… Но всё же не так обидно, самооценка восстанавливается. В свободные минуты беру кисти, работаю на пленэре. Тут Генка Синеоков приехал, ему фазер «Ауди» купил вместо разбитой. Я и разбила, кстати. Говорит, отцы наши нас ещё во младенчестве помолвили, так что сразу после выпускного бала и сочетаемся по особому разрешению мэрии, Синеочиха справку достанет, что я безнадёжно беременна. Ты бы видел эту Синеочиху! Барбру Стрейзанд помнишь? Умножь на десять! Свекровушка милая! Диана моя Потаповна! Дядьки дома не было, а я как раз кабанков кормила, затируху им запарила. Это как ваша овсянка, только вкуснее. Пришлось за компанию и гостенька накормить – некоторые любят погорячее, приговариваю. И провожаю его, всего ошпаренного и в отрубях, с вертикалкой наперевес, потому что в «Ауди» телохранитель сидит и понимает, что@@ ему от хозяина светит. Куда торопишься, суженый, кричу, обоснуй, что ты пацан, пойдём кроликов проведать – хоть посмотришь, как настоящие мужчины себя с дамами ведут!
То ли Дядька всё замял, то ли гоблин уговорил парнишку молчать, не знаю, но в школе продолжаю вести себя тихо, коленки прикрыты, бюстьё не выглядывает, глазки потуплены. Учителя мои незабываемые уже не прессуют, ласковость в голос припускают. Ах, Лидочка, неужели ты сама этот свитер связала? Ах, Лидочка, что от мамы слышно? А мама и вправду пишет – из Льежа, из Канберры, из Крыжополя. Отовсюду пишет, только я ниоткуда не читаю, а камин ими растапливаю. Лишь на одну вложенную фотографию глянула, где она с бойфрендом. Ненамного меня старше бойфренд, надо сказать. Хотя у чёрных не разберёшь. Не простила я её, Дюк. До сих пор. Ну зачем тебе спутница жизни с таким сволочным характером?
Зима, хоть и поздно, а кончилась. Надо к первому балу Наташи Ростовой готовиться. С валютой у меня никак, хозяйство натуральное. У Дядьки просить – засада. И тут меня осеняет инсайд. Каждый уик-энд еду в город на развал, беру с собой свои бессмертные полотна, ещё и керамику наловчилась обжигать в русской печке по собственной уникальной технологии. Ноу хау. Багет для рам делаю сама на берёзовой золе, как алкаши-наставники показывали. Иностранцам нравится. Покупают! Фотографируют меня – в плюшевой бабкиной жакетке, в полушалье. Экзотика. Потому что у нас, Терри, есть шаль, а есть и полушалье. Такова загадочная русская вечно женственная душа. И в будние дни кую бабло, занимаюсь репетиторством. С подружек, которые надо мной изгалялись недавно, деру три шкуры.
Накопила к Дню Победы гугол рублей. То есть это для меня гугол, а на самом деле гугол – ровно сто нулей после единицы. Это у папы с Дядькой было такое присловье, про гугол. А по жизни столько денег не бывает. И говорю – вези меня, дядечка Серёжечка, в Новосибирск на барахолку, чтобы ни у кого не было такого платья, как моё. В каком сама царица ходит. Или дай ключи от машины, а с ментами я сама разберусь. Если снег не пойдёт, обернусь за сутки. Да, Дюк, снег в мае у нас бывает. Не май месяц!
И тут мой дядечка Серёжечка конкретно плачет, как пьяный не рыдал. Лезет в тот самый бабушкин сундук, достаёт из-под календарей бумаги. Оказывается, папочка мой ненаглядный все капиталы держал в Сити-банке, а Синеокову причитается шиш да маленько. Пусть подавится своими бурыми углями, которых и осталось-то на пару ковшей. У меня теперь и алмазы, и золото, и вся таблица Менделеева в акциях. Владелица заводов, газет, пароходов… И Дядька теперь мой опекун, пока не стану я двадцатипятилетней старушкой. Ни в какой Новосибирск мы не поедем, тем более вон какие нехорошие тучи собрались, а полетим мы в Лондон за платьем к выпускному балу. Но не за тем, в котором ваша нынешняя королева всё время ходит! Такого я и кухарке не подарю на Восьмое марта! Ну, как я платье искала, тебе неинтересно. Ты же провинциальный аристократ. Три дня как во сне. То есть как при папе.
А тогда, на даче, я на Дядьку забралась, колочу его по спине: что же ты, чёрт седой, помалкивал, пока я Крошечку-Хаврошечку изображала? Он говорит – хотел, деушка, поглядеть, достойна ли ты своего отца…
Золотую медаль я получила бы и по-честному, но в наших школах, чтоб ты знал, тендер на это дело.
