ожиданиях сеньор Давила.
– Ну, мы чистые, – сказала учительница.
Барселонец ничего не понимал.
Он не понимал, наивное дитя цивилизованной Европы, что в таких местах все следят за всеми и ничего никому не передают просто так.
Понимать не понимал – но чувствовать чувствовал.
Фура с эмблемой «Икеа», довёзшая парочку до бойкого места, заправилась, описала положенный круг, выкатилась на трассу и остановилась у обочины.
– Поехали! – закричал тощий мужичок в гавайке и приглашающе махнул рукой.
Вера Игнатьевна потащила упирающегося Давилу к автобусной остановке.
– Всё, Виктор Евгеньевич! – воскликнула она. – Спасибо! Мы все свои дела сделали!
Виктор Евгеньевич не понял и вылез из кабины. Вслед за ним спешился и напарник Асхат – дюжий восточный мужчина с лицом каменной бабы.
– Не понял, – сказал Виктор Евгеньевич и почесал щетину. – Вы же говорили – до самого Малютина…
– Мало ли чего я говорила! – сказала загадочная тётка. – Вы же не мальчик, Виктор Евгеньевич, сами понимать должны… В дороге всякое бывает!
– Это так, – растерянно согласился дальнобойщик.
Асхат же не говорил ничего, а только крутил в толстых пальцах петлю из бошевского провода.
– У вас свой груз, у нас – свой, – продолжала Вера Игнатьевна. – Теперь дождёмся попутного автобуса, вернёмся, расчёт получим… Асхат Муминович, вы больше не покупайте никогда помидоры у китайцев – мало ли чем их опрыскивали! Дизентерия кругом, желтуха!
– Ну, хозяин – барин, – разочарованно смерил взглядом ладную фигурку учительницы Виктор Евгеньевич и совершенно искренне добавил: – Вы сами-то себя берегите! А то народ тут всякий!
Потом сделал озабоченное лицо и спросил, кося под простого:
– А кто этот-то? Розовый?
– Про то нам лучше не знать, – вздохнула Вера Игнатьевна. – Может, у него в салоне автоматчики сидят! Счастливого пути!
Виктор Евгеньевич, судя по всему, и сам был не абы кто. Он решительно заглушил двигатель и направился в сторону гостиницы и прочих зданий, на ходу отдавая напарнику распоряжения – слова были явно тюркские.
– Пошёл старшим наколку давать, на процент надеется, – определила переводчица. – Велел Асхату нас постеречь на всякий случай. Давай потихоньку-полегоньку отходить во-он туда…
И показала подбородком в сторону ветхой казённой автобусной остановки, за которой начинался лес.
– Я под сиденьем тоже нашарил кое-что, – сообщил сеньор Понсиано. – Не наваха, конечно, но пригодится…
И они стали действительно потихоньку-полегоньку продвигаться к полуразрушенному бетонному навесу. Немудрящий Асхат приставными широкими шагами последовал за ними.
– Я поссать! – на ходу сложил азиат легенду.
Тем временем на Ашотовом Пятачке кое-что происходило.
Во-первых, розовый «Кадиллак» был пропущен к заправке вне очереди.
Во-вторых, выезд ему, в обе стороны, перегородили неприметная серая «Тойота Камри» и патрульный милицейский «газик» с казахстанскими номерами.
В-третьих, почуяв тревогу, стали потихоньку разъезжаться кто куда случайные проезжие, тихо радуясь, что уходят безвредно.
– Теперь смотрите, Анискин! – воскликнула Вера Игнатьевна и азартно раздула ноздри. – Возможно, сейчас мы узнаем, кто вас преследует!
Но барселонский кабальеро исчез – равно как и шпионящий Асхат.
Удивительная учительница досадливо охнула, но искать спутников в быстро темнеющем лесу не пошла – она достала из сумочки маленький китайский бинокль и продолжила наблюдение.
На крыльцо гостиницы вышли несколько мужчин – судя по всему, здешнее руководство, все немолодые, невысокие, в белых рубашках с галстуками. Кто-то из них, склонив голову, разговаривал по минифону, кто-то указывал пальцем направление главного удара, кто-то величественно стоял, скрестив на груди волосатые руки.
Ударная группа, состоящая из двух милиционеров и двух явных гоблинов, обошла «Кадиллак». Автоматные приклады заколотили в дверь.
Дверь отъехала, явив невыразительную пустоту.
Менты и гоблины некоторое время уступали друг дружке честь первопроходцев. Наконец, тот гоблин, что поменьше, полез внутрь. Прочие делали вид, что страхуют отважного коллегу.
Дикий, нелюдской вопль потряс вечерний воздух. Он легко перекрыл ворчание двигателей и прочие посторонние шумы.
