незаменимых новозеландских командос, предоставив им неограниченные полномочия. Вождь маори пообещал заодно вырвать печень у бедного экс-капитана «Барселоны» – так полагается поступать с воином, заснувшим на посту. В ответ на это футбольные фанаты пообещали вырвать у вождя…
– Ну, вяканья твоего я довольно слушал, – постановил Турков, обращаясь к экрану. – Помолчи. Вижу, что ума ты не набрался. Придётся тебя опять в бессрочную ссылку…
– Гнобят нашего Паблито, как бурундучка аляскинского! – возмущалась Лидочка перед экраном, откуда, словно из поганого ведра, лились непрестанным потоком новости. – Зря я, дура, шум подняла! Кто бы и внимание обратил!
Экран жалобно поморгал и погас.
– Однако обратил же! – сказал Дядька. – Хорошо, что ты эту картинку не видела, а то бы совсем рехнулась, я тебя знаю…
– Да проще простого, – сказал Дюк. – Нашёл какой-нибудь щелкопёр старуху, расколол её или внучку…
– Господа, – сказала Леди. – Вот мы сидим, а ведь надо девочку найти!
– Её, наверное, уже нашли через организаторов выставки, – сказал герцог. – Где-то она ведь учтена…
– Да менты на раз вычислят, – уверенно заявил Сергей Иванович.
– Ну да! Много вы знаете! – воскликнула Леди. – Вы в Министерстве культуры хоть раз бывали? Там никаких концов сроду не найдешь! Они у меня три работы так и замотали с приветом от батьки Махно, и уж если я не нашла…
– Тогда да, – важно молвил Дядька. – Тогда конечно…
– И Клавка молчит, – перескочила Леди. – А Рогнеда… Подалась ведь куда-то Рогнеда с этими… серфингистами, что ли?
– Байдарочниками, – поправил внимательный Терри. – Искать пейзаж, насколько я понял. Но таких пейзажей много – хотя бы в окрестностях нашего Блэкбери-холла. Хотя бы…
– Интересно, кто всё-таки вырезал рисунок… – задумался Дядька. – Вряд ли у молодого дарования Кати Беспрозванных есть завистники… И вряд ли это шедевр… Что-то не знаю я великих художниц среди женщин… Разве что новая Надя Рушева нашлась, так она бы сперва здесь прогремела…
Леди надулась и зашипела.
– Сама в конце концов нарисую! – рявкнула она. – Ещё лучше выйдет!
– Это скорее пароль, условный знак, – поспешно предположил Дюк.
– Кто услышал раковины пенье, бросит берег и уйдёт в туман… – сказал Сергей Иванович. – Сигнал, которого бессознательно ждали… Причём сигнал такой силы, что действует даже в сильно искажённом виде… Почему же только сейчас задумались? Странно… Отчего, к примеру, родители этой Кати не шизанулись? Учителя? Работники барселонского музея?
– Там уж такие работнички, такие эстеты, – махнула Лидочка рукой. – Кампесинос. Крестьяне и дети крестьян. Сказано же тебе – только люди с тонкой душевной организацией!
– Типичная недооценка роли беднейшего крестьянства…
– А Рогнеда же среагировала! И бабка Канделария среагировала, только она же на колёсиках… Ну, Клавка, ну, убью! Обещала ведь, как человек – сброшу, сброшу картинку…
– Ишь как деушку заусило! – сказал Дядька герцогу. – Идея овладевает массами. И ведь верно сказал поэт: «…за одни ещё толки об этом заплачено такими морями крови, что, пожалуй, цель не оправдывает средства». Гроб Господень, Эльдорадо, Незримый Халифат…
– Хай-Бразил и Авалон, – подхватил Теренс.
– Если кто-нибудь вспомнит Шамбалу и Беловодье, – сказала Леди, – зарэжу. Пошляки. Стандартное мышление. Да ведь там… Я уже знаю, как её восстановить…
– Вот! – сказал Дядька. – Началось! Вот какие мы впечатлительные – заочно обольщаемся… Хотя заочно-то, пожалуй, сильней обольщаются… Не печалуйся! До Малютина это дойдёт нескоро, если вообще дойдёт.
– Дойдёт, – с тоской сказала Лидочка. – В Сети, небось, такой тарарам стоит…
– Не интересуюсь, – сказал Сергей Иванович. – Многабукаф малатолку. Тивисеть и то пристойней…
– Тогда поехали, Дядька! – подскочила Леди.
– На ночь глядя? – удивился Турков. – Это ведь ребёнок…
– И правда, – сказала художница. – Ещё один день псу под хвост с вашим Филимонычем и прекрасной болтовнёй…
– Скоро только слепых поводырей делают, – возразил Дядька. – Но стоит ли удивляться, что люди так реагируют при первом намёке на какую-то иную жизнь? Разве впервой человечеству устремляться за символом? Расплодилось нас без меры, свой мир мы загадили и высосали, подавай нам новый. Лемминги вот тоже…
– Протестую, сэр, – сказал Терри. – Лемминги вовсе не склонны к массовому суициду, это распространённое заблуждение. Жалко, что не удалось мне посмотреть на эти Три Холма в музее. Рядом шатался, а в это крыло зайти и не подумал.
– Сейчас тоже рвался бы неведомо куда – вперёд и с песней, – сказала Леди. – Ты же у меня впечатлительный. А лемминги – скверное название, техническое какое-то. Лемминги, молдинги… Евражками их зовут!
– Я ведь говорил, что у меня добрая дубовая каледонская голова, иначе я давно бы уже спятил, как…
