– Папа! – передразнил Чернов. – Подумаешь, папа! А ты будь настойчивей!
– Мы еще ничего не ели, – сообщил Степан в пространство, – вы будете?
– Вам, наверное, поговорить нужно, Павел Андреевич, – сказала Ингеборга. Степанов зам ей понравился, а девушка, ясное дело, нет. – Я могу…
Но Степан ее перебил:
– Ничего не нужно. У тебя какие-то секреты, Черный?
Чернов пожал плечами:
– Да нет. Не так чтобы очень. Просто ты должен знать…
– Ну? Я слушаю. Что я должен знать?
Чернов переглянулся с платинововолосой красоткой, которая стала еще печальнее.
– Я замерз там как собака, в этом Сафоново, – сообщил Чернов, как будто именно в этом было все дело, – замерз и надел свою куртку, которая у нас в «кабинете» за дверью висела.
– Какую куртку? – переспросил Степан. Почему-то в голове у него была только одна куртка – синяя рабфаковская спецуха Петровича, в которой он нашел пузырек. – Какую куртку, Черный?
– Да никакую, – ответил Чернов с досадой, – мою. Которая за дверью висела. Я в ней… семнадцатого числа на работу пришел. А потом жара началась, и я ее в Сафоново оставил. В «кабинете».
– Ну и что?
– Ну и то. Я в ней был, когда Володьку Муркина нашел, в этой самой куртке. Я тогда вокруг него ходил, ходил, все не верил, что он… того, мертвый. – Тут Чернов из деликатности покосился на Ингеборгу. – Потом подошел и понял, что он все-таки мертвый, а затем нашел эту самую штуку.
– Какую?!
Время от времени от черновской манеры изложения событий Степан впадал в бешенство.
– Вот, – сказал Чернов и выложил на стол перед Степаном черную с золотом зажигалку «Кельн Мессе». – Она лежала немного выше, в песке, и я решил, что это ты потерял, когда накануне в котловане скакал. Мне тогда в голову не приходило, что Володьку… убили.
Степан во все глаза смотрел на зажигалку, которая поблескивала перед ним на столе.
– Я и забыл про нее, – сказал Чернов виновато. – И вспомнил, только когда куртку надел и в карман полез, да и то не сразу. Это твоя зажигалка, Паша?
– Моя, – признался Степан, – или Сашкина. Я Сашке точно такую же тогда привез. Очень… специфическая зажигалка.
– Моя со мной, – тихо произнесла Саша. Видно было, что, хоть она и сочувствует Степану как только может, все равно произнести это ей приятно. Она полезла в карман стильной куртки, которую так и не сняла, и достала вторую зажигалку «Кельн Мессе». И положила рядом с первой. – Я ее не теряла, Паша. Я вообще очень трепетно отношусь к вашим подаркам.
– Это мы знаем, – пробормотал Степан, – а где я свою потерял, даже не знаю. И когда…
– А может, это Белова зажигалка? – предположил Чернов осторожно. – Он же тогда на выставку с тобой ездил.
Степан помотал головой.
– Он тогда как раз курить бросал. Я точно помню, потому что он меня достал этим куревом! В рестораны он со мной не ходил, что-то все нес о вреде пассивного курения и так далее. Он даже сигарет оттуда не привез, не то что зажигалку! А я его еще уговаривал, что в Москве сигареты хуже, чем в Кельне, а курить он все равно не бросит.
– Ну и как? – неожиданно спросила Ингеборга, и все на нее посмотрели. – Не бросил?
Степан усмехнулся:
– Нет. Приехал, поболтал еще малость о вреде активного и пассивного курения и снова закурил. Что ж, говорит, вы на меня дымите, я страдаю, а вред один и тот же!
– Значит, это твоя зажигалка, Паша. Степан посмотрел на Чернова:
– И зажигалка моя, и машина без тормозного фонаря тоже моя. Как же ты позабыл про зажигалку, Черный!
Тот нехотя пожал плечами. Взгляд его задержался на персиковой щеке платинововолосой красотки.
– Тогда столько всего навалилось. Да еще сразу! Я же не думал, Паша, что все так сложно обернется!..
– Ну да, – согласился Степан, – конечно.
Он взял со стола зажигалку, которую принес Чернов, и задумчиво щелкнул. Ровное аккуратное пламя осветило его зрачки.
– А вы… давно дружите? – спросила красотка у Ингеборги, и та в ответ улыбнулась сладкой ванильной улыбкой:
– Мы не так чтобы дружим, просто Павел Андреевич пригласил меня летом побыть с его сыном. Я работаю в школе, где учится Иван.
– Вы учительница? – поразилась красотка и почему-то посмотрела на Чернова, словно тот должен был немедленно ей все объяснить. – Вы учительница Ивана?!
