И хуже всего было то, что он отлично знал об этом.
– Так зачем ты к нему в школу приперлась? – наслаждаясь своим новым положением, настаивал он. – Что ты хотела узнать?
– Степ, я хотела… я хотела узнать, как он учится. Мне ведь тоже интересно.
– Нуда, – согласился Степан, – интересно тебе. Леночка немножко пришла в себя и мужественно соскребла в кучку остатки прежнего тона.
– Ну и что такого? Я же понимаю, что он неблагополучный ребенок, – начала она более уверенно, – твоя мамаша умерла, у тебя на него совсем нет времени, кроме того, ты сейчас тоже весь издерганный, Паша! Я же не слепая. Ты ко мне приезжаешь постоянно в какой-то истерике. Мне, в конце концов, захотелось узнать, может, это из-за ребенка? Может, тебе стоит его… подлечить? Или в интернат пристроить?
У Степана потемнело в глазах.
Мысль о том, что он должен подлечить Ивана, словно тот был слабоумным, или пристроить его в интернат, показалась ему худшим из всех Леночкиных оскорблений.
– И вообще, – твердо продолжала она, – нам с тобой надо поговорить.
– Нам с тобой говорить вовсе не надо, – возразил Степан с досадой.
– Нет, Степа. Ну, если ты боишься приехать ко мне, давай я приеду к тебе на работу, хочешь? Или домой. Лучше домой. Хочешь, я приеду часам к одиннадцати?
– В одиннадцать я обычно бываю на работе.
– Ну а сегодня в одиннадцать побудь дома! Особенно если ты боишься, что у себя в квартире я тебя изнасилую!
Черт его знает, может, он и в самом деле этого боялся – Леночка знала его очень хорошо, слишком хорошо, – а может, ему просто хотелось от нее отвязаться, но он согласился. Он решил, что сразу после завтрака куда-нибудь выпроводит Ивана с Ингеборгой, а сам повстречается с Леночкой, выяснит все, что ему нужно, запугает ее чем-нибудь – надежнее всего запугать ее сокращением денежных ассигнований, – и больше в его жизни не будет никакой Леночки.
Никогда.
– Пап! – закричал Иван под дверью. – Пап, выходи, мне еще обливаться, а ты уже скоро уедешь!
– Да! – отозвался Степан. – Выхожу!
– Ты что, – поразился Иван, когда Степан открыл дверь, – в ванной по телефону разговаривал?
– Я брился, – объяснил Степан, – и тут зазвонил телефон. А что? Какие-то проблемы?
Иван пожал плечами – ему не нравилось, когда взрослые делали что-то по секрету от него, например, разговаривали по телефону в ванной. В таких секретах он чувствовал подвох и угрозу своему шаткому благополучию.
Степан потрепал его по золотистой макушке и слегка шлепнул по заду.
– Полезай в ванну, – распорядился он, – мне и вправду скоро ехать…
Он опрокинул Ивану на голову ведро холодной воды, сообщил ему, что он супербизон, и вышел на кухню к Ингеборге.
Она пила чай из большой глиняной кружки и смотрела на Степана весело. Не удержавшись от соблазна, он поцеловал ее сзади в шею, под теплые волосы, завивавшиеся концами внутрь, и налил и себе чаю.
Что бы такое соврать ей, чтобы она ушла из дома и увела Ивана, пока он будет разбираться с Леночкой?
– Звонила моя бывшая жена, – брякнул он неожиданно и посмотрел в окно мимо Ингеборги, – по поводу своего визита к сыну в школу. Она сказала, что в одиннадцать приедет. Может, ты куда-нибудь сходишь с Иваном?
Ингеборга растерялась.
С одной стороны, несмотря на страстное желание утопить его бывшую жену в Яузе, в планы Ингеборги никак не входила встреча с ней в Степановой квартире. А с другой стороны, было странно и обидно, что он выпроваживает их с Иваном из дома, чтобы на свободе потолковать с Леночкой о личном.
– Она… обязательно должна приехать сюда?
– Мне не хотелось ехать к ней, – объяснил Степан не очень понятно, – и мне совсем не хочется, чтобы ее видел Иван. Он только-только перестал ее вспоминать. Кстати, как тебе удалось всучить ему того медведя? Ну, который раньше на книжной полке стоял?
– Никак не удалось. – Ингеборга послушно дала увести себя от неприятной темы. – Просто он как-то сказал, что у него нет медведя, а я спросила, чем плох тот, который на полке. И оказалось, что ничем. Что он всем хорош, да к тому же еще и папин.
– Я ее увезу, – пообещал Степан и посмотрел на Ингеборгу, проверяя, понимает ли она, что речь идет о Леночке. – Я не стану с ней разговаривать здесь. Но на всякий случай я тебя прошу увести Ивана.
– Хорошо, – согласилась Ингеборга. Все-таки ей до конца не было понятно, что заставляет его так подлаживаться под требования и капризы какой-то дуры, которую много лет назад угораздило выйти за него замуж, но прибалтийский здравый смысл подсказывал, что задумываться над природой их отношений в данный момент нет никакого резона. – Мы как раз собирались на Арбат, в книжный. Кстати, ты вполне можешь оставить нам денег. У меня мало, а Иван хотел еще какие-то компьютерные игры и кассеты.
– Оставлю, – пообещал Степан, – конечно, я оставлю вам денег. Кстати, сегодня суббота и, по идее, у тебя выходной. Тебе нужно домой? Если нужно, я провожу Леночку, заскочу в Сафоново и отвезу тебя, хочешь?
