Андрей Брезас, министр МЧС.
Как он мог его не узнать?! В огромной стране, где самые разные катастрофы случались чуть ли не каждую неделю, Андрей Витольдович Брезас был знаменит и уважаем. За несколько лет из захудалого комитета, ведавшего никому не нужными делами гражданской обороны, основной функцией которого было проведение учений на предприятиях, когда сотрудники унылой толпой, кое-как напялив пыльные противогазы, спускались в подвал, Андрей Брезас создал профессиональную, мобильную, отлично оснащенную структуру, на самом деле занимавшуюся спасением людей. Он везде успевал – на воюющий Кавказ, в замерзающее Приморье, в затопленную рекой Леной Сибирь, на Алтай, где горели леса, в Индию, где грохнуло очередное землетрясение. Его взахлеб показывали журналисты – в форменной спасательной куртке, почти никогда не улыбающегося, с вечной сигаретой в мужицких, вовсе не чиновничьих пальцах. В камеру он всегда смотрел волком, говорил коротко и зло, но как-то так, что ему хотелось верить, заглядывать в глаза и держаться рядом – уж этот-то не подведет, не обманет, не бросит в беде, вывезет, вытащит, укроет одеялом, нальет тарелку горячего супа, добудет лекарств, врачей и палатки. Его «бросали» на самое трудное, и – неизвестно, как у него это получалось, – он никогда не подводил. Свет зажигался, дома потихоньку строились, мобильные госпитали принимали раненых, дядьки в желтых куртках с надписью «МЧС» на спинах раздавали с грузовиков хлеб, бинты и антисептики. Он орал на совещаниях, пересаживался с самолета на вертолет и был на «ты» со всеми, начиная от президента и кончая самым молодым сотрудником его отряда.
В народе его обожали – вещь неслыханная для государственного чиновника и одного из самых молодых в стране генералов.
– Здрасте еще раз, – сказал Сидорину знаменитый министр и поморщился – кофе был слишком горячий, – Потапов сказал, что ты классный хирург. Это правда? Или так, не слишком?
– Правда, – неожиданно для себя подтвердил ошалевший Сидорин, – я всю жизнь хирург, у меня опыт большой, и вообще я… хороший врач.
– А работать привык?
– И работать привык, – согласился он, – в данный момент у меня три работы. И на всех я работаю.
– Я же тебе говорил, – непонятно сказал Потапов, и министр МЧС кивнул.
Сидорин отпил свой чай и со стуком вернул чашку на блюдце, потому что скользкий фарфор вдруг поехал из мокрых от пота пальцев.
Что происходит? О чем они говорят? Почему он задает ему вопросы, этот знаменитый неулыбающийся усталый мужик? Зачем Потапов сказал Брезасу, что он классный хирург?
– А диссертации какие-нибудь? Защищал?
– Одну защитил, – признался Сидорин, как будто в чем-то постыдном, – кандидатскую. Совсем недавно. Долго не мог защититься, – добавил он, вдруг устыдившись своего заискивающего тона.
Он ничего у них не просит. Жизнь сложилась так, что эти двое – знаменитости и вершители судеб народных, а он – никто. Ну и наплевать. Это только его проблемы.
Посторонним вход воспрещен.
– Почему не мог, – спросил Андрей Брезас язвительно, – злопыхатели, как у каждого большого таланта?
– Я не большой талант, – ответил Сидорин, распаляясь, – я обыкновенный практикующий врач. Хороший врач. Защититься не мог, потому что времени не было. У меня семья и три работы.
Министр залпом допил воду из стакана. Потапов улыбался. Сидорин злился.
– Пьешь?
– Что?!
– Водку пьешь?
– Конечно.
– Много?
– Бутылку в день. Если больше, работаю плохо, поэтому от второй стараюсь воздерживаться. Но не всегда получается.
– Андрей, – вмешался Потапов, – у него еще со школы аллергия на алкоголь. Мы однажды пивом из бочки угостились. Все ничего, а его потом в «Скорой помощи» откачивали три дня. Целая история была, на весь район. Он тогда чуть концы не отдал. Это мы сейчас его разозлили, он и выпендривается.
– Я его разозлил, – поправил Брезас, – но это хорошо. Злиться тоже надо уметь. Правильно я говорю?
– Что? – глупо спросил Сидорин.
Брезас усмехнулся.
– Вместо трех ваших работ я предлагаю вам одну, – сказал он Сидорину почему-то на «вы», – мне нужен главврач в Центроспас. Знаете такое слово?
– Знаю, – пробормотал тот. Он вдруг весь взмок, как во время длинной и трудной операции.
– Работа тяжелая, нервная, добрые мне на ней не нужны. Дай бог злому справиться. Командировки, катастрофы, кровь, трупы, тупоумные местные начальники, постоянные проблемы, ответственности – выше крыши, – он перечислял и странным образом не загибал, а открывал пальцы, желтые от курева и мозолей. Сидорин не мог отвести от них взгляд. – Базируемся мы в Москве, Жуковском и Ногинске. Машина есть?
Сидорин отрицательно покачал головой.
– Значит, дадим машину. На первых порах водителя тоже дам, а потом научишься сам. Да там и учиться нечего, у нас все джипы – автоматы, и гаишники везде свои. Освоишь. Персонал опытный, у половины за плечами Афган и Чечня. Если согласен, поедем прямо сейчас, пока я в Москве. Если тебе надо думать, тогда
