А, где наша не пропадала! Достала телефон, набрала номер – быстро, чтобы не передумать.
В трубке послышались длинные гудки. Два, три, пять… Наверное, он занят. Или спит. Или вообще не хочет брать трубку. И зачем только она позвонила!
В трубке послышался далекий голос:
– Алло! Слушаю!
Не спит. Господи, что говорить-то?!
– Алло! Вас не слышно!
Ольга запаниковала и нажала отбой. И в ту же секунду запищал домофон.
Ольга уставилась на телефон, как будто Барышев, каким-то чудом все угадав, волшебным образом перенесся из телефонной трубки к ее дверям и теперь звонит, чтобы она впустила его.
А вдруг… Вдруг и вправду он! Ну бывает же такое? Ну ведь бывает! Может, прилетел раньше и вдруг до смерти захотел ее увидеть – немедленно, сейчас же. Выдумал какой-нибудь благовидный предлог… Или не выдумал…
Ольга кинулась в прихожую, трясущимися руками открыла дверь. Барышева за дверью не было. На пороге стоял и ухмылялся ее бывший муж.
– Стас?..
Он заулыбался еще шире:
– Привет!
От шока она с места двинуться не могла.
– Так чего? Я зайду?
Ольга загородила дверной проем, оперлась рукой о косяк:
– Ты зачем здесь?
– Я, можно сказать, по делу. Дай войду-то!
– Нет. Уходи, или я позвоню в милицию.
Но Стас не ушел. Ухмыльнулся, опять закурил, дохнул дымом в лицо:
– Ты меня не пугай. В милицию! Ну, звони давай! А я назавтра всем твоим новым богатеньким друзьям позвоню и скажу, что ты в тюряге отдыхала хрен знает сколько, потому что к денежкам чужим имеешь слабость! И даже мужа не постеснялась обворовать!
Господи, неужели ее прошлое так и будет за ней волочиться всю жизнь, словно уродливый хвост? Неужели она никогда не сможет чувствовать себя в безопасности, быть свободной? Наверное, нет. Наверное, прошлое – оно навсегда с нами, в нас и в любой момент может возникнуть на пороге, выскочить из-за угла, подкараулить в темном переулке с наглой ухмылочкой: «Привет! Я войду?!»
Ольга вдруг почувствовала, что очень устала. Вот просто физически.
– Стас, что тебе нужно?
Стас никогда не был мастером разговорного жанра. Он долго и путано что-то рассказывал, экая, мэкая, повторяясь, перескакивая с одного на другое. В конце концов Ольге удалось-таки понять, что губернатора, Колькиного папашку, из-за которого она когда-то давно, в прошлой жизни, попала на зону, переизбрали. Колька теперь сам на нарах отдыхает, а папашка его героический, бывший губернатор, – в розыске. То ли в федеральном, то ли в международном. И Стасу нужны деньги – то ли отмазываться от ментов, то ли открывать новый сервис. Короче, у него денег нету, а у Ольги – куры не клюют, поэтому она должна дать ему пятнадцать тыщ в твердой валюте, иначе он все про нее расскажет. Всем то есть.
У Ольги от всей этой мути про Кольку, губернаторов, розыск разболелась голова. Ну да, ее бывший муж – негодяй и идиот. Ничего нового.
– Стас, денег я тебе не дам, и иди ты к черту, – сказала Ольга устало. Совсем у нее сил никаких не осталось.
– Ты не поняла, что ли? – Стас заволновался. – Я ведь правда… Я не шучу… Я все расскажу, что ты… Оль! Мне правда деньги нужны. Неохота на нары-то… Ты-то привычная, а я, стало быть…
Значит, деньги нужны все-таки от ментов отмазаться. Ольга решительно толкнула его в грудь. От неожиданности Стас попятился, и она проворно захлопнула дверь.
Стас еще некоторое время орал под дверью, грозил, что он ее, суку, еще уделает… Ольга не стала слушать, пошла в душ. Когда она вышла из ванной, бывшего мужа под дверью не было.
В субботу Нина Евгеньевна, их расчудесная няня, попросилась у Ольги уйти пораньше. Оказывается, у Нины Евгеньевны есть бабушка, и у этой бабушки в пятницу юбилей – девяносто лет.
Ольга няню, разумеется, отпустила, пообещала приехать с работы пораньше. Благо дела позволяли.
Дети, услыхав про бабушку и про день рождения, тут же принялись кричать, что у них тоже есть бабушка Света, а еще – собака Буран, а на день рождения надо печь плюшки.
– Давай напечем, сами покушаем, а ты потом бабушке своей отнесешь и скажешь, что это я пекла, давай, да? – Машка скакала вокруг няни и хлопала в ладоши. Она обожала дни рождения, а еще больше – плюшки. – Давай изюм перебирать? Ну давай! Давай!
– Ну, конечно! Сейчас будем перебирать, – согласилась Нина Евгеньевна.
– А чай пить?
– Переберем изюм, поставим плюшки – и тогда чай.
– Пока дождешься, с голоду помрешь, – заворчал Мишка.
Но с голоду они, разумеется, не померли.
Плюшки уже подрумянились в духовке, когда в дверь зазвонили.
– Ну вот, мама приехала, – обрадовалась Нина Евгеньевна. – С ней как раз и чай попьете!
Она глянула на плюшки, побежала открывать дверь. Машка кинулась за ней, размахивая руками и крича: «Мама, мама! Я сама спекла плюшечку с глазками!»
За дверью стояли двое незнакомых мужчин. Один высокий, в длиннополом пальто и при галстуке, другой – коренастый, с наушником в ухе. Наверное, охранник.
Пока Нина Евгеньевна смотрела на мужиков, Машка выскочила вперед и заорала:
– Вы к нам, да?! К нам?! У нас плюшки есть! Я сама спекла плюшечку с глазками!
Незнакомые мужчины слегка растерялись, но все же высокий очень вежливо спросил:
– Я могу увидеть Ольгу Михайловну?
– Она на работе.
Нина Евгеньевна взяла Машку за руку, крикнула в прихожую:
– Миша, возьми, пожалуйста, сестру!
– На работе? – высокий удивился. – Так сегодня суббота…
Машка снова выскочила у Нины Евгеньевны из-за спины и сообщила:
– А у нас мама всегда на работе!
Нина Евгеньевна опять отправила ее в квартиру. Встала в дверях, чтобы Машка снова не выскочила.
– Вы не могли бы представиться?
Мужчина кивнул:
– Простите. Меня зовут Сергей Леонидович Барышев. Мы вместе работаем.
Нина Евгеньевна еще раз смерила его взглядом и, сочтя, по всей видимости, что он внушает доверие, сменила гнев на милость:
– Ольга Михайловна с минуты на минуту должна приехать. Если хотите – можете зайти, подождать ее.
Барышев секунду подумал, потом кивнул, отправил охранника в машину, вошел, под пристальным взглядом Нины Евгеньевны снял туфли… Хорошенькая румяная девочка, которая радовалась, что испекла плюшечку с глазками, вытащила из шкафа тапки:
– Обувайтесь, а то простудите ноги и заболеете!
В тапках и в костюме за пять тысяч долларов Сергей окончательно почувствовал себя дураком. Он даже думал сбежать, отговорившись делами, но девочка решительно взяла его за руку и потащила в комнату, где няня уже выставляла на стол блюдо с плюшками. Одна действительно была с глазками, сделанными из двух больших изюмин.
