– Нет!
– Мы поссорились из-за того, что он все время делал мне предложения, а я… не хотела.
– Почему?
– У него и без меня была трудная жизнь, Арсений. Я не могла… еще ее усложнять.
– Что значит «усложнять»?
– Семья не простила бы его, если бы… он женился. И вообще в сорок лет никто не женится, и… у него всегда была своя жизнь, а у меня своя, и нас трудно совместить, понимаете?
– Нет, – искренне сказал Троепольский, – не понимаю.
– Ах, господи, конечно, вы не понимаете. Сколько вам лет?
– Двадцать девять.
– Вы женаты?
Троепольский усмехнулся. Лера Грекова вчера задавала ему эти животрепещущие вопросы.
– Вот видите. Вы знаете, почему вы не женаты?
Пожалуй, нет. Пожалуй, этого он не знал. То есть знал, конечно, но не объяснять же ей!
– Федя никогда не был женат, и тут вдруг ему захотелось… Я не знала, как ему объяснить, что это не лучший вариант.
– Вы не любили его? – брякнул Троепольский неожиданно.
– Да при чем тут любовь?! Любовь не имеет значения.
– Только любовь и имеет значение.
– Вы что? – спросила она холодно. – Романтик-идеалист?
– Я тут ни при чем.
Зоя вдруг резко отодвинула от себя чашку, так что чай плеснулся на блюдце и на бумаги, и закрыла лицо сложенными ладонями.
– Если бы я знала, что все так… случится, – выговорила она глухо и стиснула пальцы. – Господи, если бы я только знала, я бы… никогда… а мы так поссорились!
Троепольский вдруг испытал облегчение – оказывается, она не такая уж замороженная треска, эта Зоя Ярцева. Оказывается, она все-таки что-то чувствует.
Гидроузел на реке Чучара!
Из-под пальцев у нее вдруг быстро и обильно закапали слезы, она вытерла их кулачком, как маленькая девочка. Троепольский молчал. Он не умел утешать.
– Дайте мне салфетку.
– Где?..
– На столе, за вами.
Он нашел коробку и подсунул ей. Она вытянула платок, и некоторое время они посидели молча.
– Он все время говорил, что все равно от меня не отстанет, – с горечью выговорила она. – Что он меня заставит. Что я непослушная, но ему нравятся непослушные. Господи, какие глупости!..
– Может, он так сильно вас любил?
– Я тоже очень сильно его любила.
– Тогда почему?.. Ничего не понимаю. Вы его любили, он вас любил, все друг друга любили!
– Да потому, что у него уже была семья!..
Троепольский вдруг решил, что речь идет совсем о другом.
– Жена и дети, что ли?
– Да не было у него никакой жены! Только дочь, но она… взрослая совсем.
Бац! Арсению показалось, что он изо всех сил стукнулся лбом обо что-то твердое. Так, что в ушах зазвенело – тоненько, протяжно.
– Позвольте, какая дочь? У Федьки дочь?!
Зоя отняла руки от лица. Глаза были красные, и нос красный, и вся она будто оттаяла.
– Вы что, не знали? – спросила она недоверчиво. – У него дочь, очень красивая. Лера. Он так ею гордился, что это было даже смешно. Он все время про нее рассказывал, звонил ей каждую минуту, спрашивал, во сколько она приехала…
– Это племянница, а не дочь!
– Это какая-то семейная легенда, про то, что она племянница, Арсений. Почему-то ее растила Федина сестра, я точно не знаю. Он не особенно рассказывал. Только все время жалел, что так поздно узнал.
– О чем?!
– О том, что Лера его дочь.
