– Что вы хотите делать?!
– Раз!.
– Ребята, вы что?
– Два!
– Что вы делаете?!
– Три!
Полина взвизгнула и отскочила в сторону. Гуччи тоже взвизгнул и остался у нее на руках. Арсений и Сизов разбежались и со всего размаху ударились в дверь, как боевые слоны, штурмующие сипайскую деревню. Дверь дрогнула, но не открылась.
– Еще раз, быстро!
– Раз!
– Хватит!!
– Два!
– Да прекратите вы!
– Три!
Опять удар – такой, что содрогнулись стены, и дверь как будто подалась. Они опять разбежались – на этот раз без счета! – навалились, и дверь провалилась внутрь, и они оба, головой вперед, влетели в квартиру.
Тошнотворный запах здесь был гораздо сильнее, заслезились глаза, и кашель стиснул горло железными клещами.
– Сюда! Скорее!
Дверь в кухню была плотно закрыта, и щель аккуратно проложена розовым халатом с фестонами и незабудками. Сизов отшвырнул халат, а Троепольский рванул дверь.
– Быстро, – заорал он Полине. – Быстро!! Звони в МЧС!
Тело лежало как-то странно, и Полина не сразу поняла, в чем именно странность, и только потом сообразила – его наполовину засунули в распахнутую духовку, почти по пояс. Газ шел с тихим и ровным шипением, словно ползла бесконечная змея.
Держась за горло, Троепольский яростно поворачивал рычажки на белой плите, а Сизов тащил жертву за ноги.
– Служба спасения, – сказал Полине в ухо уверенный голос, – что у вас случилось?
– Переверни ее! Гришка, переверни ее! А, черт возьми!..
Вдвоем они кое-как вытащили тело из духовки и поволокли вон из кухни. Полина открывала окна, которые никак не поддавались.
Распахнув все створки, она ринулась в комнату, где на полу лежала Лера Грекова с белым лицом и глазницами, словно намалеванными синим. Сизов стоял на коленях и тряс ее за плечи, а Троепольский поливал водой из какого-то кувшина, и Полина вдруг подумала, что уже поздно. Она умерла.
У Леры был совершенно мертвый вид.
И как только она так подумала, Лера вдруг содрогнулась, вытянулась, дернула рукой и начала кашлять, тяжело, страшно.
– Что тут у нас? – спросили от двери. – Незаконный взлом и проникновение?
– Проникновение, твою мать! – заорал Троепольский, не оглядываясь, а Полина оглянулась.
Какие-то люди входили в квартиру, их было довольно много. Молодой мужик в джинсах и короткой кожаной куртке стоял в дверях – почему-то она заметила его темные ровные брови и выдающиеся скулы – и наблюдал за их манипуляциями без всякого сочувствия.
– Сделайте что-нибудь! – крикнула Полина. – Она умрет!
– Если сразу не умерла, значит, уже больше не умрет, – хладнокровно сказал мужик. – Майор Никоненко Игорь Владимирович, позвольте представиться, кто не знает. Все самодеятельностью занимаетесь? Фрондерствуете?
Троепольский его послал, но майор только миролюбиво усмехнулся. Лера на полу тяжело дышала и корчилась.
– Сейчас медицина подъедет, – сообщил майор, посмотрев на Леру. – Ну, поздравляю вас, Арсений Михайлович.
– Это я вас поздравляю, – заявил Троепольский мрачно. – Если бы не мы, был бы у вас в активе еще один труп.
– Это точно, – легко согласился майор.
Полина ничего не понимала.
– Экая у вас… животная, – сказал майор и сделал Гуччи «козу». – Вот у меня собака так собака. Волкодав. «Буран» называется. Жена в прошлом году поехала на лыжах, а он за ней увязался, а на горке… у нас в Сафонове горки замечательные… а на горке к ней какая-то гопота пристала – к моей жене! – Тут он фыркнул и покрутил темноволосой головой. Полина смотрела на него во все глаза. – Ну вот. Пристала, значит, гопота, а наш Буран встал на ее защиту.
