«Аппарат абонента выключен», – сообщила трубка и еще что-то добавила, и Вероника прихлопнула пластмассовое ухо.
Телефон тотчас же зазвонил.
– Да! Федя, это ты?! Феденька?!
– Вероника Павловна, это Марья Трофимовна, – сказала трубка очень сдержанно. – А где… Федор? Тут вот товарищи хотели бы с ним переговорить. Он сегодня не вышел на работу.
– Какие товарищи? – мертвым голосом спросила Вероника.
– Из милиции, – отчеканила Марья Трофимовна. – Вы что, не знаете, что у нас случилось?
– Нет, но я только что увидела, – забормотала Вероника, – мне Вера Игнатьевна позвонила, и я…
– Федор дома?
– Нет, он утром еще уехал…
– Куда? Вы знаете, куда он уехал?
– Нет, – сказала Вероника. Мысли у нее прыгали и разбегались в стороны, как зайцы из садка, она не могла ни поймать, ни остановить их. – Мы утром попрощались, и он сказал, что…
– Когда он должен вернуться? Дело в том, что у него мобильный телефон не отвечает, а товарищам он срочно нужен.
– Я могу приехать.
– Это кто? – спросил на заднем плане приглушенный мужской голос.
– Его мать, – отчеканила Марья Трофимовна. – Вероника Павловна, с вами хотят поговорить.
– Да, да, – сказала Вероника растерянно.
– Здравия желаю, – близко произнес мужской голос, потеснивший голос Марьи Трофимовны, – как бы нам разыскать сыночка вашего? И поскорше, кота за хвост не тянуть?
– Я… не знаю. Но он вечером приедет, и я ему скажу, чтобы он вам позвонил, если вы мне телефон…
– Э, нет, так не пойдет, – задушевно молвил голос в трубке, – нам бы поскорше, гражданочка, поскорше! Ну, вот как вас зовут?
– Меня? – не поняла Вероника.
– Вас, вас. Как вас зовут, гражданочка?
– Вероника Павловна Башилова.
– Так дело вот в чем, Вероника Павловна, говорят, сын ваш сегодня на работу не вышел, и вообще в последнее время находился в скверном расположении духа, и что человек он замкнутый, нелюдимый.
– Ну и что?! – закричала Вероника. – Это преступление?!
– Само по себе, конечно, нет, не преступление, но поговорить нам с ним все равно поскорше бы надо. Вы это понимаете?
– А вы понимаете, что фактически уже обвиняете в чем-то моего сына?! Вы еще и понятия не имеете, а уже обвиняете!
– Я никого не обвиняю, – голос стал вкрадчивым, – и вы не нервничайте, Вероника Павловна, понапрасну.
– Как же мне не нервничать, когда вы какими-то загадками говорите – и что он замкнутый, и что на работе не был! Он иногда отпрашивается у Марьи Трофимовны и выходит в свой выходной.
– Но на этот раз он ни у кого не отпрашивался! Вы нас-то тоже поймите правильно, Вероника Павловна! У вас свои проблемы, у нас свои.
– Да не хочу я вас понимать, не могу я вас понимать! И как это вам в голову пришло, что Федор может быть во что-то замешан?!
– Да уж вот пришло! – объявил голос в трубке. – Так что, Вероника Павловна? Будем вспоминать или не будем вспоминать?!
– Да что вспоминать-то, господи ты боже мой!
– Ну, адресочки какие-нибудь. Телефончики.
Вероника совсем обессилела.
– Какие адресочки-телефончики?
– Да где нам сейчас искать уважаемого Федора Алексеевича Башилова? Где он может быть? Наверняка есть дружки армейские, подруги задушевные, клубы, бары, рестораны!
– Он не служил в армии! И в рестораны не ходит! – крикнула Вероника. – И нет у него никаких дружков, и не было никогда, я вообще не знаю, на что вы намекаете!
– Да я не намекаю, я так прямо и спрашиваю!
– Нет у него ни дружков, ни подруг! Если хотите, я сейчас приеду, а Федор тут ни при чем! Ни при чем!
– Ну, это мы еще посмотрим, а приезжать вам пока незачем, гражданка Башилова. Мы вас сами навестим, когда такая необходимость нарисуется, а вы, если сынок ваш объявится, попросите его нам позвонить! – Тут голос стал ласковый, медовый, и Вероника поняла, что дело плохо. – И лучше бы вы,
