Готовая в любую минуту подставить сильное плечико, Юля наблюдала, как Марина встала на четвереньки, а потом осторожно поднялась на ноги, не полностью ступая на больную ногу.
– Это я во всем виновата, – покаялась Юля. – Я вас напугала. Вы о чем-то задумались, а я так неожиданно…
Дело не в том, что – неожиданно. Дело в том, что Марина почему-то решила, что окликнул ее Федор Федорович Тучков Четвертый, про Юлю она даже и не подумала, хотя обмануться и принять Юлю за Федора Федоровича было очень трудно. Пожалуй, что и невозможно.
Тем не менее Марина ошиблась.
Нет, нет, скорей в Москву, в Москву, к Эдику Акулевичу, маме, а также к Эрнесту и Альберту!
Марина независимо потерла коленку, украдкой смахнула пот со лба, распрямилась и улыбнулась.
– А Сережа?
– У него сейчас ванны. Я обычно в это время отдыхаю, но сегодня мне что-то не отдыхается.
– Да.
– И как это его угораздило так неудачно свалиться? Вам куда? К корпусу? Или вы гуляете?
Марина понятия не имела, гуляет она или нет, – скорее нет, чем да, – но на всякий случай призналась, что гуляет.
– Можно мне с вами?
Федора Тучкова Марина исключила из своей жизни, а больше гулять ей было не с кем, поэтому она согласилась, и они побрели вдоль леса – прихрамывающая профессорша и озабоченная спортсменка.
– Хотела пойти поплавать, но в бассейне сейчас, как назло, технический перерыв. И Ольга Павловна все время твердит, что там неуютно и нехорошо, и я теперь купаюсь с гораздо меньшим… удовольствием. А вы, Марина?
– Какая Ольга Павловна? Ах, Оленька!
– Ольга Павловна, – поправила Юля строго. – Она сама там была раз или два и с тех пор все твердит.
– Я ее почти не слушаю, – пробормотала Марина. – Если ее слушать, с ума можно сойти.
– Зря вы не занимаетесь физкультурой, – назидательно сказала Юля, – особенно если у вас болит нога. Когда начнется артрит, будет уже поздно.
– У меня нога болит не из-за артрита! – Марине не понравилось, что Юля навязывает ей такую старушечью болезнь. – Я на лыжах когда-то упала.
– Вы катаетесь?! – возликовала Юля. – Мы каждый год летаем в Хорватию на снег! Там, конечно, не так хорошо, как в Австрии, но все-таки лучше, чем на подмосковных горках. А вы где?
– Нигде. В деревне Гжель. Знаете такую? Замечательное место. Сначала на электричке, потом на автобусе немножко и в лес. Только обязательно термос надо с собой брать, потому что замерзаешь, когда долго ходишь.
– А-а, – растерянно протянула Юля, – а я почему-то думала, что вы на горных…
– Я так и поняла.
Некоторое время они шли молча.
– Вы не знаете, отчего Галя так сильно плакала? – вдруг спросила Марина.
– Когда?
– Ну вот… перед самым происшествием. Мы ее встретили, у нее все лицо было залито слезами, и даже помада размазалась. Вы… не знаете?
– Нет. А вы?
– Я с ней не разговаривала после того, как Вадим… упал. Я ее даже не видела. Я думаю, что она ни с кем не разговаривала.
– Вы думаете, у нее было предчувствие?
– Я не верю ни в какие предчувствия, – сказала Марина с досадой. – Просто она как-то очень плакала, и я даже удивилась, что она так плачет, а Вадим все-таки пошел кататься! Это как-то странно.
– Сережа бы так никогда не поступил, – вставила Юля.
– Мне тоже казалось, что он должен ее утешать. Или они так сильно поссорились, что ли?
– Я ни разу не видела, чтобы они ссорились, – заметила Юля. – По-моему, очень довольные друг другом молодые люди. Он такой типичный отпускной муж. А она такая же типичная… секретарша из офиса. Мне кажется, они их специально нанимают для того, чтобы с ними спать. Как вы думаете?
Марина ни о чем таком никогда не думала. Вообще секретарши ее особенно не интересовали, но зато она своими ушами – как будто можно чужими! – слышала, как Вадим сокрушался, что «жена теперь узнает все»!
– Надо же было, чтобы так не повезло – две смерти подряд! – продолжала Юля, и глаза у нее сузились, как будто она смотрела на солнце. – Мы в отпуске лет семь не были. Поехали, и вот пожалуйста! Весь отпуск испорчен.
– Ну, – сказала Марина сухо, – по сравнению с неприятностями, которые постигли Вадима, испорченный отпуск – это ерунда.
