никогда не вернется, и вот уже два дня с ней почти не разговаривал.
Она извинялась, маялась, просила понять ее, говорила, что устала, что у нее на работе проблемы, но ничего не помогало. Колечка – кремень, скала! – на уговоры не поддавался.
Тем временем скандал в ее кабинете набирал обороты, и операторы уже припомнили гостевым редакторам, как те в прошлый раз насажали в первый ряд теток в белых кофтах, и все эти кофты «фонили» в камерах так, что индикаторы зашкаливало, и контровой свет стоял ужасно, и они об этом говорили еще тогда, но никто их не слушал! Их никогда никто не слушает! Редакторы ругались, что разные бригады сманивают друг у друга гостей, а новеньким не дают телефонную базу. Макс, к примеру, на прошлой неделе звонил Майе Плисецкой, а к телефону подошел Щедрин, и Макс радостно пригласил его в программу. На резонный вопрос композитора и пианиста Щедрина, что именно он будет делать на разговорной программе, Макс объявил ему, что он вполне может поиграть на скрипке. Щедрин спросил удивленно, почему на скрипке, и Макс охотно объяснил – потому что он скрипач!..
– Тихо, – приказала Таня. – Заткнитесь все немедленно.
– Да я не сказал, что скрипач, я просто его пригласил поиграть!
– Конечно! Родион Щедрин, мировая знаменитость, а ты его зовешь в программу, чтобы он здесь играл?!
– Заткнитесь все немедленно!
– И он, между прочим, на меня совсем не обиделся! Он сказал, что когда будет тема современной музыки, он с удовольствием придет и поиграет!..
– А телефонными номерами все равно надо делиться! На прошлой неделе хотели Дарью Донцову пригласить, а ее мобильный только у первой бригады, но они его не дают!
– Наташ, почему вы не даете телефоны?!
– Потому что это наши номера, наши базы и наши связи!
– Так не годится! Мы все работаем в одном коллективе!
– Я уж и в издательство звонила, но они тоже мобильный номер не дают! Еле нашли! А не нашли бы, и не пришла б Донцова!
– Ти-хо!!! – гаркнула Таня во все горло. – Всем молчать!!!
Очень удивленные сотрудники обернулись к ней и посмотрели непонимающими взорами. Они уже позабыли, зачем, собственно говоря, Таня их собрала. Подобного рода сборища всегда заканчивались перепалками, скандалами и слезами отдельных, тонко чувствующих натур. До слез еще не дошло, а начальница уже орет!.. В чем дело?!
– Значит, так, – начала Таня. – Щедрина, Плисецкую и Донцову вы оставляете в покое. Сейчас все занимаемся только писателем Грицуком и его кончиной. Ира, соберите все сведения об этой триста одиннадцатой больнице и о враче, который его лечил. Как его?..
– Профессор Долгов, – заглянув в ежедневник, отрапортовала Ирина Михайловна.
– Василий Павлович, ты раскопай какую-нибудь подноготную. Ну, в смысле, писателя этого!
– Какую… подноготную, Танюш?
– Ну, кто он, что он, кем был в прошлой жизни! Поговори с Глебовым, который, кажется, собирался защищать его в суде!
– Глебов – это тот самый знаменитый адвокат?.. Ну, в «Новостях» его все время показывают, он мэра одного областного города защищает, которого посадили!..
– Он самый.
Василий Павлович фыркнул и покрутил головой.
– Неплохо, должно быть, писака жил! Глебов, по моим сведениям, стоит сто тысяч в час!
– Долларов?! – ахнул кто-то из девчонок.
– Да ладно! Рублей, конечно!
– Все равно неплохо! Это сколько в долларах-то выходит?!
И пошла писать губерния! Бригада принялась увлеченно считать глебовские гонорары.
Таня смотрела в окно.
Первой очухалась Ирина Михайловна, за ней Василий Павлович, а потом и остальные замолчали, как будто волна сошла.
– Значит, если мы будем продолжать в том же духе, нам никакие гонорары вообще не светят, – ровным голосом сказала Таня. – Мы все можем смело искать себе другую работу. На кабельных каналах, говорят, есть места. Если есть желающие работать в «Бибирево-ТВ», подавайте заявления. Прямо сейчас.
– Зачем ты так, Тань?..
– Затем, – отрезала Краснова. – Все бригады работают в дежурном режиме. Делаем программы про отпуска, единый государственный экзамен и Олимпиаду в Сочи. Все подаем исключительно с положительной точки зрения. Ирина Михайловна, найди телефон этого гребаного профессора, я с ним поговорю сама. И запиши мне на бумажке, как его зовут, может, я быстрее номер найду. Все, совещание окончено.
Дождь все лил, никак не прекращался, и Таня, пережидая, пока выйдут сотрудники, встала и подошла к окну.
– Ты… не расстраивайся так, Танюш, – сказала Ирина Михайловна уже от двери. – Как-нибудь обойдется. В первый раз нас, что ли, закрывают?
Таня кивнула. Проклятый дождь.
