– Подожди, не смотри пока на меня, – попросила она жалобно. Он никогда не слышал у нее такого жалобного голоса. – И не обращай внимания, я теперь все время плачу.
– Катя!
– Я не хочу навязываться! Я не могу! Но я должна тебе сказать! Только ты знай, что тебя это ни к чему не обязывает, и вообще, это мое личное дело, и больше ничье! Но ты должен знать… – Тут она запуталась и остановилась, и он все-таки повернулся и взял ее за плечи.
– Не смотри на меня! – сказала она быстро.
Конечно же, он смотрел во все глаза. У нее было бледное лицо с темными кругами под глазами, и глаза зажмурены крепко-крепко.
– У меня будет ребенок, – выпалила она так же быстро. – От тебя. И не говори мне ничего, не смей ничего говорить! Я уже все решила, я сама, сама!..
– Как… ребенок?!
Должно быть, у него был очень дурацкий вид, и вопрос, разумеется, был дурацким, и она сердито сказала:
– Макс, как у всех бывают дети, так и у меня будет ребенок.
И вытерла слезы о его водолазку. Он зачем-то пощупал то место, о которое она потерлась, – мокро от ее слез.
– Да, но мы… всего один раз, а с первого раза не бывает, и ты была только что из больницы, и я думал, ничего, обойдется…
– А я и не думала, – она улыбнулась ему, и по ее лицу он понял, что это чистая правда, – я так тебя хотела, что мне было все равно. И вот видишь, что получилось! Получилось, что я беременная!
В виске сильно и равномерно стучало, и сердцу было совсем невмоготу.
– И… что дальше? – спросил он осторожно.
– У меня будет ребенок, – твердо ответила Катя Самгина. – Ты только должен понять, что я тебе рассказала, потому что считаю, что, раз ребенка делают двое, отец имеет на него такое же право!
– Отец, – повторил Максим Вавилов.
– Ну да. Ты его отец. Или ее отец, смотря кто получится!.. Говорят, у них пол определяется на восьмой неделе, но я еще на УЗИ не ходила. – Она улыбнулась. – Мне ничего не нужно, у меня все есть, и деньги, и дом, все! И от твоих родителей мне ничего не нужно! Честное слово! Я просто очень хотела тебе сказать. Ну… мне просто больше некому об этом сказать, кроме Надежды. А он… или она… в общем, это же твой ребенок! И мой тоже.
Максим Вавилов отошел от Кати Самгиной, решительным шагом направился в сторону террасы и вышел из дома. Хлопнула дверь.
Катя проводила его глазами.
Он вернулся через тридцать секунд с другой стороны.
Она сидела на корточках возле камина и думала, что зря все это затеяла. Вон как он испугался, чуть не до слез! Впрочем, испугаешься тут – три месяца спустя, из другого города является однодневная пассия в дом, который тянет на миллион баксов, и заявляет, что беременна от хозяина!
Красота! Куда там сериалу «Любовь Вирджинии-Альбертины»!
– Катя, – спросил он от двери, – ты не станешь делать аборт?
Она быстро оглянулась на него и поднялась.
– Нет, конечно.
– То есть ты хочешь родить ребенка?!
– Да. А что в этом такого?! Ты только не думай, что я навязываюсь!
– Я не думаю! – рявкнул Максим Вавилов. – Я ничего такого не думаю, черт возьми!
Она помолчала. Кажется, опять собралась плакать.
– Почему ты кричишь на меня?
– На кого же мне кричать, черт возьми?! Почему ты уехала тогда, в августе?! Я чуть не умер, когда ты уехала!
Он подошел к ней, злой как собака, взъерошенный и немного мокрый, на улице все шел дождь. Он подошел и схватил ее за плечи.
– Вернее, я умер! А сейчас ты являешься и говоришь, что хочешь родить ребенка, которого я тебе сделал! Как это понимать, черт возьми?!
Она попятилась было, но он ей не позволил. Он даже слегка потряс ее, так был зол!..
– Никак не надо понимать, – испуганно забормотала она, рассматривая его лицо, очень бледное, с очень темными бровями и вылезшей за день щетиной. – Мне ничего от тебя не нужно! Что ты так испугался?!
– Я?! Я испугался?!
Он оттолкнул ее от себя. Она быстро отошла.
– Я жить без тебя не могу, – выговорил он с отвращением. – Я ничего не могу, я превратился в неврастеника, вчера какому-то алкашу на улице по роже дал за то, что он к бабе приставал, потому что у меня сил никаких нет! Я думаю только о тебе и о том, что все потерял! Что больше ничего никогда не будет!!! – Он вдруг заорал так, что еж испуганно хрюкнул под своим диваном. – Тебе это в голову не
