Какой-то странный разговор вышел у них в прошлый раз, когда они толковали о Павле, и вообще о мужьях, которые бросают своих жен! Неприятный какой-то, только Надежда за всеми событиями позабыла, в чем именно состояла неприятность! Кажется, Марья Максимовна тогда сильно разгорячилась и как-то странно говорила о женщинах, которых нужно презирать за то, что от них уходят, что это несмываемый позор и прочие глупости!..
И в этот самый момент, когда Надежда брела по лестнице, тащила в пакете картошку – что-то ей так захотелось пюре, огненного, и чтобы в нем было много масла и молока, и чтоб от него поднимался пар, и пахло, как в детстве, когда ее бабушка толкла картошку в большой белой кастрюле! – как раз этот самый муж и позвонил!
Вот как бывает!
Надежда ждала его звонка день и ночь, она думала о том, как взглянет на телефон, увидит, что это звонит
И – ничего.
Она долго пристраивала картошку, чтобы не рассыпалась из пакета, потом долго доставала телефон и даже не посмотрела, кто именно ее «вызывает».
– Ты чего долго трубку не берешь? – спросил муж. – На работе, что ль, опять?
Надежда помолчала, а потом отняла телефон от уха и посмотрела в окошечко.
Все правильно. В окошечке было написано «Павел».
– Ты что, не слышишь, Надь?
– Слышу.
– А чего молчишь?
– Да нет, я не молчу. Я домой иду. По лестнице.
– Слушай, – заговорил он озабоченным голосом, как раньше говорил про двери или рамы и про то, что им нужно сделать в ванной ремонт. – Ко мне сегодня какой-то тип подвалил, и я не понял, то ли он прикалывался, то ли он на самом деле американец! Но, в общем, про тебя спрашивал!
– И что он про меня спрашивал?
– Ну… почему мы развелись и всякое такое. Кстати, я решил на развод подать! Ты как? Не возражаешь?
– Да нет.
– Тогда я подам. А что это за тип-то?
Надежда вздохнула и ногой поправила пакет с картошкой, который подозрительно кренился на сторону.
– К нам же американский президент приезжает. А полковник Уолш начальник его службы безопасности. Ну, может быть, не всей службы, но большой начальник.
– А к тебе-то у него какие вопросы? И зачем он ко мне на работу приехал? Мне, знаешь, такие визиты на фиг не нужны!
– Да он всех проверяет, – соврала Надежда, наклонилась и придержала пакет. – Ты не волнуйся.
– Нет, но он прямо в офис заявился! Откуда у него адрес? Ты, что ли, дала?
– Я не давала, – опять соврала Надежда. – Но он есть в моем личном деле.
– Слушай, ты того… ты бы его вытащила оттуда, адрес-то мой! Мы же… развелись.
– Мы еще не развелись. Разведемся, и я вытащу.
– Просто мне не надо, чтобы…
– Да я поняла! – с досадой воскликнула Надежда. – Мои дела не имеют к тебе никакого отношения! Ты лучше скажи, как живешь, Павлуша? Весело?
Он сразу же приготовился защищаться. Ах, как хорошо она знала этот голос, которым он говорил, когда ему казалось, что на него нападают!
– Да все у меня отлично! А что такое-то? Почему ты спрашиваешь?
– Да потому, что я по тебе скучаю, – сказала она зачем-то. – А ты по мне?
– Да я переживу, ты за меня не беспокойся!
– Веселее тебе без меня, Павлуша?
Он начал заводиться, и это тоже она услышала в его голосе.
– А тебе какое дело? Все-о-о, все-о-о, я тебе никто, ты должна это понять в конце концов! Мне твоя мать на прошлой неделе звонила, между прочим! Ты чего, ей не сказала?..
– О том, что ты ушел?.. Нет, а зачем? Она и так все узнает!
– Ты вот сама врешь и меня заставляешь! – Он нашел, зацепился, поймал что-то такое, в чем виновата она, не все же ему одному быть виноватым, право слово! – И что я должен делать?! Она у меня спрашивает, как дела, как работа, когда мы в отпуск поедем?! И чего мне ей говорить?
– И что же ты ей сказал, Павлуша?
– Да ничего не сказал, – буркнул муж. – Объяснил, что я на работе, у меня заказ большой и чтоб она
