Была какая-то возня, а потом опять:
– Где деньги? Деньги, сука!..
Варвара затрясла головой и захрипела, то, что заливало ее рот, не давало произнести ни звука.
– Деньги! Куда ты их дела?! Ты забрала деньги! Ты думала, я об этом не узнаю, жирная глупая сука!..
– У… меня… нет… нет…
– Куда ты их дела? Отдала?! – Он тряс ее, схватив за волосы. – Кому?! Своей подруге? Или тому ублюдку? Я убью обоих, но заберу свои деньги! И ее пацаненка!.. Ну, где деньги?!
– Я… не знаю. У нас нет… никаких денег.
– Нет, – повторил тот весело, – ну, нет так нет.
И снова липкая лента на Варварин рот.
На этот раз он бил ее под ребра. Бить ему было неудобно – она это поняла, потому что он сопел прямо ей в лицо – в то, что раньше было ее лицом.
Потом он опять спрашивал, а она все трясла головой и хрипела, а лента болталась сбоку, она ощущала ее змеиные шевеления.
Когда ей вдруг начинало казаться, что все это просто ночной кошмар и она сейчас проснется в своей кроватке или на Танькином диване, что ей все это снится потому, что она опять наелась на ночь картошки с сарделькой, он обливал ее водой, и все начиналось сначала. Возвращалась боль, такая, что с ней никак нельзя справиться, она была везде, она была Варварой, и самой Варвары больше не было – только боль и страх, пахнувший ее собственной рвотой.
Сколько это продолжалось, она не знала.
Он вдруг отвязал ее ноги и потащил, сильно дергая за связанные руки. Руки больше не болели. Варвара вообще не понимала, что это ее руки.
Она натыкалась на что-то, падала на колени и снова поднималась, потому что когда падала, он поддавал ногой ей под ребра.
Наверное, он вел ее убивать, потому что не было никакого смысла так лупить ее, если он собирался оставить ее в живых.
– Стой! Стой тут, с-скотина!..
Хлопнула дверь, заурчал двигатель.
– Пош-шла! – за волосы он впихнул ее куда-то, и она поняла, что в машину. Связал ей ноги, и она стала как кокон.
Снова хлопанье двери, возня, короткий стук и – бодрая песня из приемника.
Варвара опять лежала щекой на чем-то гладком и блестящем, но уже не пыталась поднять с этого голову. Желтая наклейка терла кожу, и от этого желтого цвета ее снова начало тошнить.
Это продолжалось долго. Потом машина остановилась.
«Слава богу, – подумала Варвара. – Сейчас он меня убьет, и все это кончится».
Осталось потерпеть совсем немного, до тех пор, пока он не убьет.
Наверное, недолго. Хорошо бы недолго.
– Верни деньги, сука, – прошипел он, – я тебя предупредил. И этим передай, с их пацаненком. Или деньги, или…
Взвизгнули тормоза, что-то сухо щелкнуло, и Варвару выбросило из машины. Всем телом она ударилась об асфальт, покатилась, взревел двигатель, и она изо всех сил зажмурилась под повязкой, до сих пор уверенная, что он убьет ее машиной.
Шум двигателя стал удаляться, и она даже не поняла, почему не умерла.
Секунды падали на асфальт и разбивались со стеклянным звуком. Или вода откуда-то текла?..
– Варвара?!
Раздались странные звуки, похожие на топот тяжелых ног, и она сжалась, подтягивая к груди разбитые колени.
Наверное, она заскулила бы, если б могла. Наверное, она даже попыталась бы отползти, если б знала, как это сделать.
– Варвара, твою мать!..
Липкая лента отклеилась от рта. Варвара дернула головой.
– Дыши! Дыши! Ртом дыши! Ну!..
Она не узнавала голос, но
Дернулись и упали развязанные руки.
– Подожди, я не могу развязать! Не дергайся, терпи! Терпи, кому я говорю!.. И дыши.
Повязка, залеплявшая глаза, стала сползать, и Варвара увидела кусок черного неба и желтый круг фонаря.
