ей уколы.
Варвара проснулась от того, что очень болела рука.
Комната была не ее и даже не Танькина. Диван был не ее. Шторы на окнах были не ее, и окна тоже были не ее.
Жизнь была не ее.
И в этой не ее жизни рядом, совсем близко к ней, тоже было что-то чужое, и Варвара осторожно скосила глаза.
В десяти сантиметрах от ее носа спокойно спал давешний владелец замка, громко сопел. Варвара моментально покрылась холодным потом, как и следует стыдливой юной леди, внезапно обнаружившей подле себя мужчину. Обнаруженный мужчина мало того что безмятежно спал, он еще отлежал Варваре руку, и как добыть ее из-под него, Варвара не знала.
Как, черт побери все на свете, он сюда попал?! Вчера он сказал – моя дверь напротив, позови меня с собой и все такое!
Стараясь дышать как можно тише, Варвара потянула руку. Рука не вытаскивалась, он навалился на нее всей тушей, как медведь.
Никогда в жизни – ни одного раза! – Варвара Лаптева не просыпалась в одной постели с мужчиной. Она понятия не имела, как это нужно делать, ведь наверняка существуют какие-то правила и ритуалы, и Вика Горина, например, знает об этих правилах и ритуалах все.
…О чем она думает?! Бог мой!
Нет, вчерашнее чрезвычайное происшествие лишило ее остатков разума! Сейчас он откроет глаза и увидит ее прямо перед собой – с заплывшим глазом, опухшей зеленой щекой, с нечищенными зубами, нечесаную, неумытую!.. Фу, какой ужас…
– Подвинься, пожалуйста, – тихонько попросила Варвара и опять потянула свою руку.
– Угу.
Она полежала еще немного, потому что он даже не пошевелился, и снова потянула.
– Подвинься, – прошептала она, глядя ему в лицо, – чуть-чуть.
– Угу.
Вылезшая за ночь щетина странным образом молодила его, и она подумала, что ему, пожалуй, лет тридцать семь, а может, и меньше. Он казался старше из-за железобетонной уверенности в себе, которая придавала ему значительности. Он спал, и значительность тоже спала, и оказалось, что у него молодое лицо, густые короткие волосы, здоровенные ручищи, тяжелое – широкое, а не толстое – тело, придавившее Варварину руку. Рука чувствовала теплый и твердый живот, а что там ниже, под одеялом, которым они были накрыты вдвоем, Варвара посмотреть не решилась – все из-за той же стыдливой юной леди!..
– Отпусти меня! – попросила она настойчивей и снова потянула руку. – Пожалуйста.
– Да, – вдруг сказал он сонно, и Варвара замерла, – да, встаю. Сейчас.
После этого он открыл глаза. Совершенно ясные серые глаза, казавшиеся черными из-за густых темных ресниц.
– Доброе утро, – храбро поздоровалась Варвара, – можно, я вытащу руку?
Некоторое время он лежал неподвижно, словно не мог сообразить, о чем она говорит, и только рассматривал ее, близко-близко.
Варвара струсила.
– Пусти, – сказала она, дергая руку, – мне нужно умыться. Сколько сейчас времени? Мне же на работу! И почему ты… – Господи, как теперь к нему обращаться?! Вечером было одно, теперь стало другое! – Почему вы… ты здесь, ты же говорил, что твоя комната…
Он слушал-слушал, а потом вдруг схватил ее за спину, подтянул к себе и прижал очень тесно. Полы халата сбились и разошлись, и оказалось, что он совсем рядом, большой, незнакомый, чужой – свой – мужчина. Всем телом она как будто «услышала» его – как он дышит, двигается, как пахнет его кожа, какие длинные и гладкие мышцы у него на спине, у самого позвоночника, как бьется его сердце, разгоняя и разгоняя кровь. Варваре показалось, что это
Варвара зажмурилась. Вся кожа на ней натянулась и как будто истончилась, стала болезненной, чувствительной, странной.
Кончики твердых пальцев еще потрогали ее грудь, а потом снова щеку.
– Я боюсь, – сказала Варвара, – я боюсь тебя. Не трогай меня.
– В бассейне, – сказал он быстро, – в бассейне я решил, что должен что-то с тобой сделать. Ты была в черном купальнике и мокрая. Я проклял все на свете.
Варвара открыла глаза и посмотрела ему в зрачки – черные точки.
– Я потом даже бегать пошел, – признался он, как будто в чем-то интимном, – после того, как вытащил конверт. Что, думаю, за черт! Вроде бы я уже большой мальчик… А потом ты пришла без волос, и стало совсем хреново. Я на тебя смотреть не мог. Я решил, что пусть ты украла все на свете, все равно я тебя…
Варвара опять зажмурилась.
Он поцеловал ее в губы, и это было приятно. Так приятно, что она расслабилась, и потянулась, и обняла его за шею, и почувствовала его движение – как он прижимается к ней, изо всех сил, и его рука лежит у нее на затылке и сдавливает его легонько, и ее грудь как бы подается к его груди, и вся она становится горячей, и ей жарко под одеялом, и хочется, чтобы все продолжалось.
