надеюсь, что прощайте!
Тинто Брасс первым сбежал с крыльца, следом Владимир Петрович выволок Машу.
– Ты вор! – заорала в «зале» Инга Ставская. – Ты… ты крадешь у нас, подонок!
– Почему я?! – завизжал в ответ «просветленный». – Может, это ты крадешь! Или он?! Это он!
– Я давно подозревала что-то в этом духе! Ты же ничего без меня не можешь, слизняк, тупица! Кто все придумал?! Кто имя тебе придумал?! Кто идею придумал?! А ты… воруешь?!
– А ты, ты! – затявкал Сергей Борисович. – Ты тоже… ты никогда ни с кем не хотела делиться! Хотя книги – это моя идея!.. А ты… лишь бы урвать…
Архипов прикрыл за собой дверь в дом, и крики отдалились.
– Ну что? – спросил он и посмотрел на Машу. – Ворота сами откроем? Боюсь, они долго теперь будут разбираться.
– Ты победил их, – выговорила она с трудом, – ты их победил.
– Ну да, – согласился Архипов несколько удивленно. – А ты как думала?
Архипов проснулся от того, что солнце, свернувшись в маленький горячий клубок, влезло ему в нос и стало там кататься.
Архипов чихнул и проснулся.
Везде было солнце – на полу, в радостных и чистых оконных стеклах, в шевелящейся шторе, которую отдувал ветер, и вообще во всей архиповской жизни.
Тинто Брасс поднял башку, посмотрел на солнце и смачно зевнул.
– Привет, – сказал ему Архипов.
«Привет, привет, – отозвался Тинто. – Повеселел малость, хозяин?»
– Сейчас бегать пойдем. Архипов немного покатался по кровати, чтобы расправились капризные мышцы спины, потянулся и поднялся. Спина не болела, ее только потягивало слегка, как будто после тяжелой работы.
Впрочем, вчера у него была очень, очень, очень тяжелая работа.
Главная составляющая его тяжелой работы спала теперь на диване в гостиной, и Архипов осторожно прокрался мимо нее, чтобы не разбудить.
На улице было тепло и весело, недаром давешний ветер нес с собой запахи тропических цветов. Асфальт высыхал, немногочисленные машины казались яркими и блестящими, и весь Чистопрудный бульвар сиял и как будто грелся под утренним солнцем, предвкушая хороший день.
Старуха-армянка помахала Архипову рукой из своей будки, и он на ходу поклонился ей. Даже металлическая цепь Тинто звенела как-то не так, как обычно.
Ничего вчера не вышло.
Хоть он и уговаривал себя, что все в порядке, все равно собственная святость полночи не давала ему спать.
Расул Магомедов испарился неведомо куда, как только Архипов открыл дверь и впустил Машу в квартиру. Даже спасибо сказать не успел – спохватился, а Магомедова и след простыл.
Могущественный джинн вернулся в свою лампу и тихо посмеивался оттуда.
Макс Хрусталев, увидав сестру, немедленно разинул рот и уставил глаза и даже мужественно терпел ее объятия и поцелуи, а потом все лез с какими-то идиотскими расспросами, вроде того, как именно и кому именно Владимир Петрович «врезал». Восточной деликатности в нем не было и в помине.
Думая только о том, как он проведет остаток ночи, Архипов усадил спасенную «сироту» на диван, захлопотал об ужине и горячем чае, а потом оказалось, что она спит – прямо сидя, в свитере и туфлях. Когда Архипов стал подсовывать ей под голову подушку и накрывать ее пледом, она моментально повалилась на бок, подтянула ноги, и стало ясно, что никакими своими заботами он ее не разбудит, а будить ее «просто так» не позволяла совесть.
Он выдал Максу тарелку с едой и стакан сока и выпроводил на матрас «Уют-2000».
Вот и вся романтика!
Тинто Брасс натянул поводок, сделал вид, что погнался за толстым голубем. Архипов отряхнул со лба пот.
Даже мысль о том, что, в сущности, ничего не кончилось – все осталось так же неясно, тревожно и странно, как было два дня назад, – не испортила ему настроения.
Больше того – рассмотрев Добромира и его верных соратников, так сказать, с близкого расстояния, Архипов уверился в том, что к смерти Лизаветы, равно как и к смерти Маслова, они вряд ли имеют отношение.
У них был бизнес – «новообращенные» вполне добровольно отдавали им квартиры в обмен на дома в Вятской губернии, а убийства, скорее всего, очень скоро выплыли бы наружу, и налаженная, безопасная, прибыльная схема оказалась бы под угрозой.
Зачем убивать?
Проще отказаться от какой-нибудь строптивой «квартировладелицы» или «квартировладельца» и найти другого. С Машей все вышло иначе, потому что, как выяснилось, там примешивался личный интерес «просветленного».
Ни в одном документе «Пути к радости», которые Архипов успел просмотреть, он не нашел никаких намеков на «физическую ликвидацию». Больше того, не существовало никаких подозрительных личностей,
