– Я никогда и ни в чем не бываю виноват, – сказал он непонятно. – А, дьявол… Поехали.
– А нас больше не будут убивать? – спросила Лидия, и ее опять затошнило.
– Сегодня нет, – ответил Шубин и выехал из подворотни.
В тепле и безопасности Лидию совершенно разморило. На нее напала неудержимая нервная зевота, с которой она никак не могла справиться. Шубину даже пришлось сказать ей:
– Закрой рот.
Но она все равно продолжала зевать.
Потом ее так затошнило, что она едва успела добежать до ближайшей ванной. Ее сильно трясло, и руки почти не слушались. Жаль, что рядом не было никакой Фрекен Бок, которая помогла бы Лидии открыть воду в ванне.
Несколько раз она пыталась включить воду и все не могла, потом села на пол и заплакала от всех пережитых потрясений и ненависти к себе.
– Не смей раскисать, – шептала она и колотила себя кулаком по бедру. – Никто не виноват в том, что ты такая дура. Никто. Самой нужно было соображать, а тебя ничего не интересовало, кроме известности и денег. Не смей!
Она могла приказывать себе сколько угодно. Слезы лились так, что водолазка промокла на груди, и не хотелось даже думать о том, что в конце концов придется встать, и выйти, и смотреть на людей, и пытаться заставить себя забыть о том, что кто-то хочет убить ее и уже чуть не убил.
Открылась дверь, Лидия даже не подняла голову. Сидеть, уткнувшись в колени, куда проще.
Успокоительно и ровно зашумела вода, над Лидиной головой произошло какое-то движение, и Шубин сказал мягко:
– Вставай, – и потянул ее вверх. – Вставай-вставай, нечего на полу сидеть…
Она прятала от него страшное, распухшее от слез и горя лицо, но он был сильнее.
– На! – Он сунул ей в руку крошечный, резко пахнущий стаканчик. От запаха ее чуть снова не вырвало. – Выпей, – приказал он, – полегчает.
Она залпом выпила, сморщилась и задышала ртом. Шубин стал расстегивать ее джинсы. Она смотрела на него сверху, и ей даже в голову не приходило, что она вполне может сама расстегнуть джинсы.
Он стянул их к лодыжкам и одну за другой вытащил ноги. Она покорно переступила. Он стащил носки и взялся за водолазку.
– Что ты делаешь? – вяло удивилась Лидия.
– Я хочу, чтобы ты полежала в ванне, – объяснил Шубин. – В одежде лежать неудобно.
– Подожди, – сказала она. – Я сама разденусь.
Совершенно не стесняясь его и ни о чем не думая, она разделась и шагнула в ванну.
– Горячо, – пискнула она тонким голосом. Он прибавил холодной воды.
– Я принесу тебе чаю, – предложил Шубин.
– Нет! – Лидия так перепугалась, что чуть не выскочила из воды. – Нет, не уходи! Я боюсь.
– Лидия, здесь тебе бояться совершенно нечего, – говорил он, рассматривая ее мокрую руку, схватившую его за запястье. – У нас отличная охрана. Все. Сегодня нас убивать уже не будут.
– Все равно! – Она замотала головой и зажмурилась. – Не уходи.
Шубин помолчал.
– Я схожу за чаем и вернусь, – произнес он с нажимом. – Отпусти меня.
– Нет, – проговорила она злобно, – не отпущу. У меня стресс. Сильный. Ужасный.
– Я вижу, – согласился Шубин.
Вода шумела и пенилась в ванне. Шубин молча сидел на краю. У Лидии по щекам текли слезы и капали на голый живот.
– Почему ты отпустил киллера?
Он приподнял веки.
– Потому что в ближайшее время он будет не опасен. Он серьезно ранен и, следовательно, выполнить задание не сможет. Его труп был бы гораздо опаснее.
– Почему?
– Потому что у меня в активе уже есть один труп. Журналиста Распутина. Если бы я пристрелил киллера, у меня в активе появился бы еще труп честного гражданина Сидорова, который вышел вечером погулять с собакой и нарвался на меня.
– У него был пистолет, – просипела Лидия, закрывая глаза, – и он первый начал стрелять.
– Какое это имеет значение! – крикнул Шубин с досадой. – Когда фабрикуют доказательства, то фабрикуют их грамотно. Идти он мог, так что я совершенно уверен, что с места стрельбы он ушел. Или уехал. Трупа нет. Оружие без всяких отпечатков валяется в кустах. Все тихо и спокойно.
Снова молчание и шум воды.
– Кто это, Егор? – спросила Лидия, и голос у нее опять задрожал. – Ты знаешь, кто это затеял?
