Седьмое небо

жизнь.

– Все правильно, – сказал Егор и наконец повернулся. – Все совершенно правильно. Классический пример утреннего состояния. Называется «после битья». Могу тебя обрадовать – дальше будет только хуже.

– Куда уж хуже-то… – пробормотал брат. Он все мялся на пороге кабинета, не решаясь войти, и Егор наконец оглянулся.

Димка, с замотанным бинтами животом и лицом, как будто искусанным сотней пчел, с налепленным под глазом толстым больничным пластырем, весь, от шеи до лодыжек, желто-фиолетовый, в мятых трусах и клетчатом пледе, накинутом на плечи, выглядел даже хуже, чем Егор предполагал.

– Хорош, – сообщил ему Егор. – Входи давай.

Димка зашел, прикрыл за собой дверь и осторожно пристроился на край кресла.

– Как дед? – спросил он фальшиво.

– Ничего, – ответил Егор. Ему очень хотелось сказать брату, что дед чувствовал бы себя намного лучше, если бы любимый внук не крал у бандитов денег и не собирался на них улететь в Америку, но ничего этого он не сказал.

У него не было времени на пустые разговоры. В конце концов, Димка такой же Шубин, как и он сам, а значит, у него есть мозги и характер. За последние сутки они узнали друг о друге столько, сколько не узнали бы за всю жизнь, если бы не случилось этой ночи, крысиной норы и всего остального.

Может, он и правильно сделал, что упер эти деньги, и хорошо, что его поймали и так долго били, а то ведь черт знает, чем бы закончилось его стремление доказывать окружающим самостоятельность и независимость. Теперь Димка будет долго мусолить чувство вины и робко гордиться тем, что у него есть брат, который ничего не боится, и упиваться жалостью к себе, и терзаться муками совести, и осторожно, словно пробуя босой ногой холодную воду, пытаться приладить к себе совершенно новое чувство благодарности и защищенности.

«Вы меня лучше не трогайте. У меня есть старший брат, вот он придет и всем вам покажет».

Детский сад с барабаном.

«Когда мне было двадцать, я уже вовсю воевал. Я воевал, пил спирт, от которого цепенело горло и в узел скручивался желудок, и курил анашу – ее все курили, – и раз в неделю провожал в Ташкент очередной борт с гробами. Сколько их было, этих бортов? Десятки? Сотни? Если провожали своих, то надирались потом так, что мочили всех, кто попадался под автомат, – женщин так женщин, пацанов так пацанов.

Война.

Я не сошел с ума, мне не понадобилось десять лет на реабилитацию, я не спился и не стал наемным убийцей. Хотя иногда я до сих пор жалею, что мне так и не удалось сойти с ума…»

– А что ты делал? – спросил Димка, вытягивая худую шею и стараясь заглянуть в разложенные на столе бумаги. – Почему не спал?

– Дим… – Егор нашарил под столом тапки и встал. – Я тебе нотаций читать не буду пока, ладно?

– Ладно, – нерешительно сказал Димка, глядя на Егора снизу вверх. – А почему? Ты бы лучше прочитал, и дело с концом…

– Нет. Это дело требует подготовки и осмысления, а у меня сейчас мало времени.

– У тебя всегда мало времени, – подумав, заявил Димка. – Разве у тебя когда-нибудь было… много времени?

– На! – сказал Егор и бросил ему газету. – Почитай.

– Это?! – изумился Димка.

– Это! – передразнил его Егор. – И вообще уже пора перестать налегать на журнал «Кул» и «СПИДинфо». Самое время перейти к регулярному чтению нормативных актов.

– Ка… каких… актов? – Димка ошарашенно переводил взгляд с Егора на газету и обратно.

– А любых, – ответил Егор. – Ты почитай, вникни, и давай все беседы на недельку отложим. И оделся бы, что ли. Смотри, вся шея синяя!

Он вышел из кабинета, неизвестно чему улыбаясь, прикрыл за собой дверь и отправился на кухню.

Деда не было. Он умчался в булочную за свежим хлебом, и это просто замечательно – с одной стороны, подтверждается, что ночные приключения завершились без всякого ущерба для его здоровья, а с другой – Егор может еще хоть полчаса побыть в тишине.

Раздумывая, он заварил кофе, достал сок и высокий стакан. Потом поду мал и достал еще один и поставил две чашки – для себя и для своего брата.

– Димка, ты глотать можешь? – крикнул он в сторону кабинета и опять улыбнулся. У него было странное настроение.

Через некоторое время дверь приоткрылась и оттуда спросили:

– А что?

– Кофе готов, – сообщил Егор. – Надевай штаны, и давай попьем.

– Егор, но это же какая-то… лажа, – брезгливо сказал Димка, появляясь на пороге и держа газету на отлете, как будто она была испачкана. – Что это за лажа, Егор?

– Это нормальный процесс выдавливания меня из структуры. – Егор пожал плечами. – Я стал занимать слишком много места. Садись.

Он налил дымящегося кофе в две большие кружки, сел и вытянул ноги. Димка продолжал стоять.