– Отстань, Сонька! Замолчи! Все, все должны получить по заслугам. Мой сын не пьет по ночам водку с бандитами! Потому что я отдала ему всю душу, а ты что отдала своему сыну, Нина?!
– Ты что? – спросил Дмитрий Павлович Кирилла. – Правда напоил Сережку?
– Мне нужно в душ, – сказал Кирилл, – разрешите, я пройду.
– Милиция! – взвизгнула тетя Александра и вполне натурально покачнулась. – Милиция!!
Кирилл понял, что еще секунда – и он ее ударит.
– Кирилл, я с тобой.
Настя догнала его и снова взяла за руку.
Они вышли на улицу, в предутреннее влажное тепло, и, когда отошли немножко, Настя спросила:
– Что случилось, Кирилл? Как он попал в залив?
– Его вытащили из окна, – сказал Кирилл сквозь зубы, – я был на кухне и услышал стук. Как будто что-то ударилось об пол. Я долго искал его, он нахлебался воды.
– Как – вытащили? – спросила Настя, и у нее дернулись губы. – Он что? Чемодан?
– Я думаю, что он был без сознания. Подожди секунду.
Кирилл свернул с дорожки, напрямую через газон прошел под окно Сергеевой комнаты и не поверил своим глазам.
Не было никакого следа, как будто по земле волокли мешок. Земля была ровной, старательно выметенной и уже заветренной. Кирилл оглянулся. Дерн на газоне кое-где был поднят и вырван, трава примята, но невозможно было даже представить себе, что здесь проволокли тело.
Значит, пока он метался по берегу залива, пока шарил фонарем, пока бродил в воде, убийца вернулся сюда и аккуратно замел все следы. Замел в прямом смысле – метлой. И про траву не забыл.
– Ты что? – спросила Настя у него за спиной. – Что ты ищешь?
– Здесь все было не так, – сказал Кирилл, – ночью. Я вылез из окна и увидел здесь след. Прямо здесь. Как будто волокли что-то тяжелое. Я так ничего и не понял бы, если бы не этот след. А сейчас его нет.
Настя подошла и тоже посмотрела под ноги.
– Кирилл, – она осторожно потрогала его за голое плечо, – а вы точно ничего не пили?
Он оглянулся на нее:
– Нет. – Он повел плечом. Ему было неприятно, что она его трогает. – Мы точно ничего не пили. Или ты тоже думаешь, что я алкоголик и что я напоил Сергея, а потом решил утопить?
– Господи ты боже мой, – пробормотала Настя. Кирилл отвернулся.
Ему нужно было непременно зайти в комнату Сергея, и он ушел от Насти, оставив ее под окном.
Свинцовый шар в голове занял все свободное место, заткнул уши, навалился на глаза. Когда Кирилл дергал головой, шар катался из стороны в сторону, закрывал свет, приглушал звук.
Итак, все дело в том, что он напоил Сергея и потащил его среди ночи в залив. Очень хорошо.
В комнате все было так, как ночью – разгромленная постель, открытое окно, шевеление штор.
Пустая бутылка водки стояла на краю стола. Рядом были два стакана и какие-то куски хлеба.
Выглядело все очень натурально и убедительно, но Кирилл Костромин
Никто не знал, что у Сергея аллергия на алкоголь. Даже мать. Кирилл тоже никогда не узнал бы об этом, если бы ему не пришла однажды вечером фантазия забраться в бабушкины запасы виски.
Сергей должен был утонуть, и все бы выглядело так, что утопил его именно Кирилл. Скорее всего на бутылке имеются его отпечатки пальцев или что там используется в милиции в качестве доказательства? Если бутылка из бабушкиного шкафчика, в чем Кирилл не сомневался, значит, точно имеются. Он тогда перебрал все бутылки.
А на стакане?
– Кирилл, что ты делаешь?
– Смотрю.
Накануне Настя объявила семейству, что ее приятель и ее брат на двоих выпили бутылку виски. Не могла же она сказать, что это она пила виски – так это объяснялось. Настя тоже не знала, что Сергей никогда не пьет ничего, отличного от компота. Из одного стакана как бы прихлебывает, а в другой как бы выплевывает.
– Кирилл, – сказала Настя напряженным голосом, – тебе нужно переодеться. Ты весь грязный.
Он оглянулся. Она как зачарованная не отводила глаз от пустой водочной бутылки.
Он обошел ее, поднялся на второй этаж, вошел в ванную и открыл воду погорячее. Швырнул на пол джинсы и стал под душ.
Что он должен делать? Как он должен объяснить им всем, что хитрый, коварный, хладнокровный противник опять переиграл его? Какие он должен искать доказательства? Как оправдываться?
Оправдываться он не умел.
