Алекс откашлялся.
— Ты оказалась права про карданный вал.
— Это было очевидно, — холодно сказала Уиллоу. Она шла вперед, скрестив руки на груди и опустив взгляд в землю. Алекс замолчал. Он, конечно, не был телепатом, но ему было ясно, что девушка не намерена с ним разговаривать. Они продолжили путь в полном молчании.
Наконец у дороги появились знакомые бело-голубые буквы — знак сети мотелей «Гуд Рест». Когда они приблизились, Алекс посмотрел на стоянку, прикидывая количество постояльцев — похоже, сегодня тут был целый конгресс владельцев старых машин.
— Ты… чувствуешь что-нибудь здесь? — спросил он. Уиллоу замедлила шаг и пристально вгляделась в двухэтажное здание, стоящее у дороги буквой L.
— Нет, — сказала она после паузы. — Думаю, все будет в порядке.
Алекс постоял в нерешительности, все еще глядя на заполненную стоянку. Даже если Уиллоу кажется, что все в порядке, они могут застрять тут на несколько дней, и нужно сделать все, чтобы защитить себя.
— Слушай, будет лучше, если мы возьмем одну комнату, — сказал он. — Разумеется, с двумя кроватями, но…
Уиллоу застыла как вкопанная, в ужасе глядя на Алекса.
— Одну?!
Алекс почувствовал, что краснеет под ее взглядом, и это разозлило его — он знал, что его предложение было единственно верным.
— Так мы привлечем меньше внимания, — сказал он. — К тому же это намного безопаснее — я смогу приглядывать за тобой.
— Я не хочу, чтобы ты за мной приглядывал, — отрезала Уиллоу. Она резко выпрямила спину и двинулась вперед большими шагами, не дожидаясь Алекса.
Он легко догнал ее.
— Ты вообще помнишь, как мы оказались тут, в Бундокс-вилле? — холодно спросил он. — Тебя пытаются убить, ты не забыла?
Уиллоу молча поджала губы, явно раздраженная.
— Ладно, — произнесла она наконец. — Как угодно.
Они подошли к стеклянной двери, за которой виднелась стойка регистрации, и Алекс уже открыл рот, чтобы сказать ей, что тоже не в восторге, но прикусил язык. Это прозвучало бы так, будто он уж слишком сильно протестует.
Потому что так и было.
Администратор протянул им бланк регистрации, Алекс показал ему документы — поддельные водительские права штата Огайо — и расплатился наличными. Их комната находилась на первом этаже, и они молча проследовали к ней по дорожке, залитой цементом. Подойдя к комнате № 112, Алекс повернул ключ и распахнул дверь, шаря по стене в поисках выключателя. Это была самая обычная спальня в придорожном мотеле: две широкие двуспальные кровати, круглый столик, телевизор, висящий на раскрашенной бетонной стене.
Алекс вошел и опустил сумку на стол, Уиллоу последовала за ним, закрывая за собой дверь. Она сняла очки и кепку, встряхивая волосами и не глядя на Алекса.
— Мне нужно принять душ.
Алекс кивнул.
— Хорошо. Я… пойду после тебя.
Он знал, что не может винить Уиллоу в том, что она ненавидит его. Так было даже лучше. Но вдруг ему отчаянно захотелось вернуться на две ночи назад и взять обратно свои слова, что он не желает разговаривать с ней.
Покопавшись в своей сумке, Уиллоу выудила оттуда расческу и направилась в ванную. Вдруг она остановилась, на ее лице промелькнула досада.
— У меня нет шампуня, — сказала она. — Ты не мог бы одолжить мне немного?
Открыв сумку, Алекс достал бутылочку шампуня для спортсменов и протянул ей.
— Спасибо. — Уиллоу исчезла в глубине ванной, затворяя за собой дверь. Через минуту Алекс услышал звук льющейся воды и струи, ударяющиеся о кафель.
Алекс выдохнул, растирая ладонями лицо. Он потянулся за пультом управления, чтобы включить телевизор, и его взгляд упал на раскрытую сумку Уиллоу, стоящую на столике. На самом виду лежал ее кошелек — фиолетового цвета, с вышитым цветком. Алекс в нерешительности взглянул на дверь ванной. Наконец, чувствуя себя отвратительным вором, он достал кошелек. От него исходил еле уловимый запах духов Уиллоу. Раскрыв кошелек, Алекс увидел водительское удостоверение штата Нью-Йорк на имя Уиллоу Филдс. Судя по документу, ей было шестнадцать. Почти семнадцать — у нее день рождения всего через месяц, двадцать четвертого октября. Алекс удивленно уставился на цифры. Надо же, ровно через день после его собственного дня рождения — двадцать третьего октября. Значит, он старше ее ровно на один год и один день. От этого совпадения у Алекса внутри что-то затрепетало — будто легкие крылья бабочки. Он посмотрел на фото: Уиллоу чуть склонила голову набок, на ее губах играла легкая улыбка. Зеленые глаза девушки сияли даже на этой темной, унылой фотографии из Главной нью-йоркской автоинспекции.
Сунув удостоверение обратно в кошелек, Алекс нашел в нем пластиковые фоторамки и принялся рассматривать карточки. На одном снимке Уиллоу была со своей подругой Ниной: девушки обнимались, прижавшись друг к другу щеками. На них были смешные шляпы, и они корчили гримасы в камеру. С другой фотографии смотрела маленькая девочка — должно быть, Уиллоу в детстве. Она держала за ругу светловолосую женщину. Ее мать?
Алекс долго рассматривал фотографию. Уиллоу выглядела здесь совсем маленькой — лет шесть-семь, не больше. И хотя она вежливо улыбалась человеку, стоявшему за объективом, в ее глазах затаилась тревога. Она стояла перед женщиной, как бы закрывая ее собой, в позе защитника. А мать Уиллоу, если это была она — во всяком случае, у нее были такие же волнистые светлые волосы — задумчиво глядела в пространство. На ее губах застыла мечтательная улыбка — улыбка человека, ставшего жертвой ангельского ожога.
Алекс медленно закрыл кошелек и вернул его на место. Он включил телевизор. Лег на кровать, подложив под голову полусогнутую руку, и уставился на экран. Но перед его глазами все еще была фотография маленькой Уиллоу. Очевидно, девушка очень любила свою мать: неудивительно, что она так упорно не хотела покидать ее.
А теперь она за полторы тысячи километров от дома и, возможно, больше никогда не увидит свою мать… и рядом с ней лишь парень, которого она терпеть не может.
Глава восьмая
Я встала под струи воды, и словно тысячи крошечных горячих иголок вонзились в мое тело, смывая грязь и усталость, накопившиеся за два дня. Я намылила волосы, втайне желая, чтобы запах шампуня не напоминал так сильно об Алексе. Я разозлилась на себя, что вообще обратила внимание на его запах. В последние два дня мне и без того пришлось несладко, а он вел себя так, будто не понимал, что мне еще хуже, чем ему.
Горячая вода словно заряжала меня энергией. Я стояла под душем долго, продлевая удовольствие и позволяя струям воды очистить мой разум от мыслей. Наконец, я вышла из душа, вытерлась и завернула волосы в полотенце, протирая ладонью запотевшее зеркало.
И тут я поняла, что у меня нет ночной одежды. И зубной щетки. И пасты. Я чуть не расплакалась от досады. Отлично, теперь придется просить Алекса об услуге. Я даже всерьез задумалась, не поспать ли мне в полотенце, но это было бы неудобно во всех отношениях. Я вздохнула.
— Алекс? — позвала я из-за металлической двери. Последовала пауза.
— Да?
