Чуть приоткрыв дверь, я просунула голову в щель.
— Слушай, мне… не в чем спать. Ты не мог бы одолжить мне что-нибудь из одежды? И еще зубную пасту, если не трудно?
Алекс посмотрел на меня и быстро отвел глаза.
— Да, сейчас.
Поднявшись с кровати, он покопался в сумке и извлек оттуда какие-то вещи. Когда он подошел к двери ванной и сунул одежду мне в руки, наши взгляды на секунду встретились.
— Спасибо. — Я быстро нырнула обратно и захлопнула дверь.
Я развернула вещи Алекса: это были черные спортивные штаны и выцветшая красная футболка с длинными рукавами. На ощупь они были мягкими и поношенными, как будто их много раз стирали. Сложив их на тумбочке, я почистила зубы при помощи сложенной салфетки и тщательно вытерла волосы. Натянув одежду Алекса, я обнаружила, что она мне очень велика: в штанах я практически тонула, а рукава футболки свешивались ниже кончиков моих пальцев. Я начала закатывать правый рукав… и замерла на месте. Чувства захлестнули меня.
Есть такое явление, психометрия, когда телепат прикасается к предмету и видит образы. Например, ты даешь человеку часы доброй тетушки Грейс, он берет их в руки и тут же рассказывает тебе о ней все как на духу. Я не знаю, как в точности это работает — может, предметы несут энергию хозяев или что-то подобное. В любом случае, у меня это не получалось: я несколько раз пыталась, но ощущала только какие-то обрывки эмоций.
Но сейчас, надев одежду Алекса, я почувствовала что-то большее.
Я уставилась на себя в зеркало, поглаживая красный рукав футболки. От нее веяло таким… спокойствием. Я не имею в виду уют, который свойственен всем мягким и теплым старым вещам. Это была энергия Алекса, когда он последний раз надевал эту футболку, она была такой… Я закрыла глаза, укутываясь в футболку, как в одеяло.
Она была такой, будто я вернулась домой.
Я распахнула глаза. «Не глупи, — одернула я себя. — Он тебя терпеть не может!»
Так считал мой разум. Но моя рука не слушалась его, она продолжала гладить рукав футболки, легонько проводя по нему вверх-вниз. Энергия, которую я ощущала, была такой знакомой, почти родной. С ней я чувствовала себя в безопасности.
Я отдернула руку, будто от огня, и чувство пропало. Придя в себя, я быстро закатала оба рукава до локтей. То, что сейчас произошло, было просто помешательством. Алекс мне даже не нравился! Но как только я открыла дверь и вышла из ванной, мой взгляд невольно упал на него. Алекс лежал на кровати, скрестив руки под головой, и смотрел в телеэкран невидящими глазами. Он явно о чем-то глубоко задумался.
Взглянув на меня, Алекс вдруг улыбнулся — уголки его губ поползли вверх, будто против воли хозяина.
— Они… просто помешались на тебе, — сказал он.
— Ага. — Я быстро отвела взгляд, почему-то смущаясь. Усевшись на свободную кровать, я принялась расчесывать волосы.
— Если ты закончила, я пойду в душ. — Взяв пару вещей из сумки, Алекс зашел в ванную и закрыл за собой дверь. Услышав звук льющейся воды, я попыталась выкинуть из головы все, что я почувствовала. И заодно улыбку Алекса: она удивительно преображала его лицо.
По телевизору начались местные новости, и я подняла голову, ожидая услышать про собственное исчезновение. Но, разумеется, ничего подобного не последовало: все же мы были за полторы тысячи километров от дома. Я тяжело вздохнула, подумав о доме. Интересно, как там мама и тетя Джо?
За прошедшие два дня я много раз пыталась связаться с ними в своей голове, мысленно представляя наш дом и стараясь почувствовать, что там происходит. Но все, что мне удавалось ощутить, это тревогу и легкую досаду — именно таких чувств я ожидала от тети Джо, в случае если бы я вдруг исчезла и оставила ее одну с мамой на руках. Я изо всех сил надеялась, что они обе и правда в безопасности и что никто не отправился меня искать. Я задумчиво уставилась в телевизор. Тетя Джо, конечно, уже позвонила в полицию, а те наверняка узнали от Нины, что я отправилась в Церковь ангелов, и… что дальше? Они нашли мою машину? Я вспомнила слова Алекса о том, что половина полицейских принадлежат Церкви ангелов. Интересно, что они скажут, когда обнаружат машину? И для чего они ищут меня на самом деле?
Будто притянутая моими мыслями, по телевизору началась знакомая реклама: появилось изображение белоснежной церкви. «Вы в отчаянии?» — спросил голос за кадром. Нет, нет, только не это. Соскочив с кровати, я схватила пульт, лежавший на кровати Алекса, и переключила канал. Очередной репортаж местных новостей, на этот раз про нехватку мест в больнице Ноксвилля. То, что надо — самые обыкновенные скучные новости. Кинув пульт обратно на кровать Алекса, я вытащила из-под покрывала подушки и устроилась на них поудобнее.
«Сотрудники больницы объявили забастовку», — сообщила женщина-корреспондент с идеально уложенными волосами. Она находилась в больничном коридоре, прямо за ней вдоль стен стояли койки с пациентами. Санитар, спешащий по коридору, случайно задел одну из коек, раздался стон. «В этой больнице всегда хватало мест для пациентов центрального Ноксвилля. Но за последние несколько месяцев ситуация стала угрожающей: число страшных диагнозов, начиная с различных видов рака и заканчивая до сих пор неизвестными болезнями, резко возросло…»
Прижав подушку к груди, я нахмурилась. В этом явно было что-то знакомое. Я уже видела все это, даже репортера, стоящего посреди больничных коек Внезапно я вспомнила: пару месяцев назад я смотрела точно такую же передачу о нехватке мест в больнице, только репортаж был из Сиракуз.
Больница в Ноксвилле, штат Теннесси, и в Сиракузах, штат Нью-Йорк. Два города, разделенные более чем тысячей километров.
Камера приблизилась к девочке-подростку лежавшей в одной из коек в коридоре: она пыталась улыбнуться, но было видно, что она совсем слаба. У меня в голове что-то щелкнуло: я вдруг вспомнила будущее Бет. Эта девочка до боли напоминала саму Бет в ее будущем, после того, как она проживет в Церкви ангелов некоторое время. Слова Алекса наконец дошли до меня — он говорил, что прикосновение ангела приносит людям несчастья, страшные болезни — и теперь я поняла, что никакого совпадения не было. Не было проблем с больничными койками — просто резко возросло число больных, и виноваты в этом ангелы. Все это и правда происходило: не только с мамой и Бет, но и с тысячами людей по всей стране. Репортаж из больницы закончился, сменившись другим сюжетом. Я сидела неподвижно, пытаясь осознать масштаб случившейся беды.
Дверь ванной вдруг распахнулась, и я подскочила. В спальню вошел Алекс, на нем были синие спортивные штаны, а его темные волосы блестели от воды. Он бросил одежду на тумбочку и подошел к сумке. Я старалась не таращиться в открытую на его обнаженный торс — тренированный пресс и грудь, мускулистые бицепсы, гладкая кожа, немного влажная после душа. Боковым зрением я наблюдала за его загорелыми руками, пока он копался в сумке в поисках футболки. На его левом предплечье была татуировка: две черные буквы, выведенные готическим шрифтом, — УА.
Боже, как он хорош. При этой мысли меня невольно бросило в жар. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы меня так привлекал этот парень. Алекс натянул футболку, и мне стало немного легче.
Выудив из сумки какой-то предмет, Алекс сказал:
— Слушай, это… принадлежит тебе. — Повернувшись, он протянул предмет мне. Мои глаза расширились: у него в руках была фотография из моего дома, та самая, что стояла на шкафу в гостиной, — я и ивовое дерево.
Я медленно взяла фотографию из рук Алекса. У меня в горле защекотало, когда я вспомнила, как мама фотографировала меня — это был один из тех коротких чудесных моментов, когда она действительно была со мной. «Видишь эту иву, Уиллоу? Она такая же, как ты, она твоя тезка». Я провела пальцами по стеклянной рамке.
— Но… как ты…
— Я стащил ее из твоего дома, — признался Алекс. Устраиваясь на кровати, он сел, откинувшись на подушки и вытянув одну ногу. Другую он согнул, ставя ее на покрывало.
Я уставилась на него, не веря собственным ушам, и обеими руками сжала фотографию, словно
