— У вас есть моя визитная карточка. — Она встала, кивнула Шарки и вышла из номера, закрывая за собой дверь.
Шарки, довольный собой, улыбнулся Доновану:
— Не будь я юристом «Геральда», отвезли бы сейчас нас обоих в участок и в какой-нибудь крохотной каморке выпытывали правду.
Донован смотрел на него молча. Шутливое выражение на лице адвоката уступило место печальному.
— Позвольте выразить вам самые искренние соболезнования, — сказал он торжественно. — Уверен, вы…
— Пошел вон, — грубо оборвал его Донован, вставая с места. — Вы избавили меня от их общества — за это спасибо. А теперь выметайтесь отсюда, я не желаю вас видеть.
Шарки не двинулся. Он посмотрел на Донована взглядом делового человека.
— Джо, я должен с вами поговорить. В сторону личные разногласия, нам нужно кое-что обсудить. В Ньюкасл сейчас хлынули журналисты. Всем хочется написать о Марии. Мне пока удается держать их всех подальше от вас, но мне кажется, самое лучшее, что вы можете сделать, — это поговорить с корреспондентом из «Геральда». Рассказать…
— Отстаньте от меня. Я ни с кем ни о чем говорить не собираюсь.
— Но…
Донован шагнул к непрошеному гостю, тот невольно сделал шаг назад.
— Я сюда приехал, чтобы выполнить конкретную работу. В сотрудничестве с конкретным человеком по совершенно конкретной причине. Этого человека, к сожалению, сейчас рядом нет. Но дело осталось, и я доведу его до конца. — Он еще ближе подошел к Шарки и, глядя ему прямо в глаза, продолжил: — Кое-кому тоже придется выполнить свое обещание, иначе этот кое-кто будет иметь вполне конкретные неприятности. Я понятно излагаю?
Шарки судорожно сглотнул.
— Послушайте, — у Шарки был жалкий вид, — я бы хотел обсудить с вами один важный вопрос. Это очень нужно…
— Нет, не нужно. А сейчас пошел вон.
Донован, по-прежнему глядя Шарки прямо в глаза, начал наступать. Тот испуганно попятился к двери.
— Я… я, конечно, понимаю, что сейчас не лучшее время… Мы поговорим потом, когда у вас будет больше… больше желания… Я, пожалуй, действительно пойду, мне ведь еще заниматься похоронами…
Эти слова он произносил, уже стоя за дверью.
Донован без сил сел на кровать. Потер лицо. Глянул на светящийся экран, вернулся к ноутбуку, дочитал до конца. Потом дважды внимательно перечитал все, что касалось Колина Хантли.
Через полчаса он откинулся на спинку стула, потер глаза.
Он знал, что делать дальше.
Тело после горячего душа покалывало.
Он вспомнил, что вчера по телефону просил Пету и Амара помочь отыскать Джамала.
— Вы к нам зайдете?
— Нет, — сказал он ей.
— Почему?
— Потому что мне надо ехать домой.
22
Донован клюнул носом, открыл глаза: он снова задремал.
— Хорошо, что вы проснулись, — сказал голос рядом. — Смотрите, чтобы не нарваться на дорожную полицию.
Донован начал беспомощно озираться, потом вспомнил. Он в машине Петы, она за рулем. Спидометр на загородном шоссе держится на отметке сто шестьдесят километров в час. Они едут в Лондон.
Пета позвонила накануне вечером и попросила разрешения сопровождать его в Лондон. Он решил забрать свой ноутбук с черновыми набросками и материалы двухгодичной давности из дома, где по- прежнему жили его жена и дочь.
Она тщательно подбирала слова. Она не будет ни во что вмешиваться, лишь поприсутствует — вдруг ему в голову придет какая-то мысль, которую потребуется озвучить, — вот она и выслушает. То, что необходимо было сделать здесь, она сделала. Амар в состоянии справиться со всем сам, он сможет принять любой заказ. Может даже Джамала найти без чьей-либо помощи.
В конце концов ей все-таки удалось его убедить.
Донован, правда, почувствовал, что она чего-то недоговаривает, но решил, что это, возможно, связано с каким-то другим делом, о котором ему знать необязательно, и согласился. Хотя он даже себе самому не хотел признаться, но его радовало, что он едет не один.
— Ладно, — сказал он. — Только обязательно скажите Амару, чтобы он, когда найдет Джамала, дал парню почувствовать себя в безопасности. В полной безопасности. Хорошо?
— Обязательно скажу.
— Только таким образом мы сумеем его удержать. Только так сможем рассчитывать, что он подробно расскажет, что там на диске. Что там было.
Если, конечно, Джамал не удрал из Ньюкасла, подумал Донован. Если его можно будет найти.
— Конечно.
Ехавшая далеко впереди посередине дороги машинка, лениво моргнув, вдруг начала готовиться к повороту. Пета резко ударила по тормозам. Машинка дернулась, словно стряхнув с себя приятные сновидения. «Сааб» пушечным ядром пронесся мимо.
— Тестостерон зашкаливает, да? — спросил Донован.
— Разве вождение — исключительно мужской удел? — вопросом на вопрос ответила Пета, не отрывая глаз от дороги.
Донован промолчал.
— Терпеть не могу, когда меня считают слабой дамочкой.
— Кому ж такое придет в голову?
Пета быстро глянула на него, улыбнулась и еще сильнее нажала на педаль газа.
Донован всегда испытывал к машинам двойственное отношение. Считая их неизбежным злом, он старался по возможности пользоваться общественным транспортом. Он никогда не водил машину так, как это делала Пета, — опасался аварий. Она управляла своим «саабом», как опытный участник авторалли: развивая бешеную скорость, полностью контролировала ситуацию на дороге.
Донован покачал головой и снова начал смотреть вперед.
Они добрались до северной окраины Лондона к ранним сумеркам.
С широкой ровной автострады «сааб» въехал на узкую северную кольцевую дорогу.
Сплошной поток машин медленно полз по улице, с двух сторон окруженной скучными домами с дорогими квартирами, вскоре сменившимися безликими оптовыми магазинами с гигантскими щитами, и напоминал распространяющую вокруг себя углекислый газ гигантскую извивающуюся змею.
Даже Пета, похоже, оробела.
— Не представляю, как можно жить в таком месте, — сказала она.
— Оно того стоит.
— Вы правда так считаете?
Донован глянул в окно. Вокруг жуткая скученность и теснота, легко рождающие агрессию не только на проезжей части. Люди толкались на тротуаре и готовы были выцарапать друг другу глаза.
