— Ты должен остаться.
Он посмотрел на Нэтрасс, потом на Амара и Пету. Оставаться с копами совсем не хотелось. Прошлый опыт научил его им не доверять, что бы они там ни говорили.
— Не-а, — сказал он, стараясь не показывать волнения. — Мной не покомандуешь, сечешь? — Дойдя до двери, он бросил через плечо: — Не боись, увижу его — первая узнаешь. — И вышел из комнаты вместе с Петой и Амаром.
Нэтрасс вздохнула, покачала головой. Она хотела было что-то сказать, но Чарли, следивший за компьютером, объявил:
— Появился объект.
Алан Кинисайд вошел в кафе-бар с алюминиевым чемоданчиком в руках и начал глазами искать удобное место.
Напряжение в комнате достигло наивысшей точки.
Нэтрасс рывком повернулась к столу, надела наушники, утопила кнопку на пульте.
— Внимание! Хелен — Фаусту и Мефистофелю. Хелен — Фаусту и Мефистофелю. Объект на месте. Вы готовы?
Фауст и Мефистофель — идея Донована.
Сначала наушники молчали, пауза, казалось, длилась целый час. Потом она услышала голос Донована:
— Привет, Хелен. Это Фауст. Мы всегда готовы.
Нэтрасс посмотрела на часы: без двух минут шесть; сделала глубокий вдох и сказала в микрофон:
— Выходите. Пора.
По мосту Тысячелетия Донован и Шарки направлялись из Ньюкасла в Гейтсхед — в «Балтику».
Оба в костюмах, с кейсами. Донован шел быстро и размашисто, Шарки едва за ним поспевал, тяжело дыша и охая от боли в намятых боках.
— Хватит ныть да причитать, — потребовал Донован, когда они проходили мимо уличного музыканта, который, отчаянно фальшивя, выводил старую песню из репертуара «R.E.M.». — А то вас услышат через микрофоны.
— До чего же жуткие он издает звуки, — выдавил Шарки, держась за бок.
Обоих оснастили аппаратурой. Приемники лежали в портфелях, крошечные микрофоны спрятаны в ухе. Донован прикрыл свой волосами, а вот Шарки придется садиться и держаться так, чтобы Кинисайд ничего не заподозрил.
На некоторое время в связи с операцией между ними установилось перемирие.
Они пересекли площадь, подошли к «Балтике». Справа на первом этаже огромный кафе-бар «Прибрежный» — с видом на Тайн. Стеклянный фасад с входной дверью с улицы. За столиками — посетители: здесь после работы люди встречаются за чашкой кофе с друзьями, знакомыми, родственниками. Обычный отдых в пятницу вечером.
И Алан Кинисайд.
Бок о бок два совершенно разных мира.
У Донована бешено колотилось сердце. Он страшно нервничал, но по-настоящему это понял, только когда брал кейс и увидел, как дрожит рука. Он тогда несколько раз вздохнул, мысленно затолкал нервы поглубже и постарался контролировать выбросы адреналина.
Они открыли дверь и вошли внутрь.
Перед Кинисайдом на столе стоял кофе, на полу возле ног — серебристый металлический чемоданчик, вполне гармонировавший с внутренней отделкой бара. Кинисайд поднял глаза и сразу понял, что прибыли клиенты.
Он встал, они обменялись рукопожатиями.
Донован и Шарки сели за стол. Шарки слегка откинул голову назад.
Повисло молчание.
— А где же ваш коллега? — первым нарушил его Донован. — Тот, с которым мы вели переговоры?
Что-то мелькнуло в глазах Кинисайда:
— Ему, знаете ли… нездоровится… поэтому теперь за сделку отвечаю я.
Донован помолчал несколько секунд, делая вид, что обдумывает услышанное, потом кивнул. Он видел, как Кинисайд напрягся и как облегченно вздохнул, когда Донован снова заговорил.
— Полагаю, препарат у вас с собой? — многозначительно произнес он, все увереннее чувствуя себя в новой роли.
Кинисайд кивнул и показал глазами на чемоданчик у ног.
— Отлично, — сказал Донован, не отступая от сценария. — Прежде чем вы получите деньги, я бы хотел, чтобы мой коллега проверил образец, то есть установил его подлинность.
— Каким образом? — Кинисайд переводил взгляд с одного на другого.
— Я это сделаю при помощи специального портативного устройства, — вступил в разговор Шарки, — оно у меня с собой, — и он похлопал по портфелю на коленях. — Дайте мне образец, и я проведу пару тестов.
Кинисайду такой поворот событий явно пришелся не по вкусу.
— Для проверки нужно совсем немного. Это отнимет у нас всего несколько минут. — Шарки начинал нервничать.
Кинисайд напряженно думал.
— Для сделок подобного рода это обычная процедура, — Донован надеялся, что начальственный тон с примесью раздражительности вернет беседу в нужное русло. Он посмотрел Кинисайду прямо в глаза. — Убежден, вам это хорошо известно.
Ожидания оправдались.
— Да-да, конечно, известно, — зачастил Кинисайд, нагибаясь за чемоданчиком. — Конечно, я об этом знаю.
Нэтрасс и вся ее команда напряженно следили за разворачивающимся действом.
Кинисайд открыл чемоданчик.
Они впились глазами в экран и превратились в слух.
— Ай да Фауст, — сказала она в микрофон. — Молодец. Продолжайте в том же духе.
Из обитого внутри мягкой тканью чемоданчика Кинисайд извлек небольшую стеклянную емкость. Краем глаза Донован заметил, что там осталось еще две. Кинисайд передал емкость Шарки, который положил ее в карман и со стоном поднялся. Кинисайд посмотрел на него удивленно.
— Простите, — сказал Шарки, ощупывая ребра. — Мышцу растянул. Я скоро.
И, подхватив кейс, удалился.
— Куда это он пошел? — спросил Кинисайд.
— В кабинку в туалете.
Кинисайд хмыкнул.
— Ему нужно такое место, где его никто не потревожит. — Донован старался сохранить бесстрастность на лице. — Или вы бы предпочли, чтобы он проводил анализ прямо здесь?
Кинисайд промолчал.
Так они и сидели, молча ожидая возвращения Шарки.
Донован заметил, что Кинисайд его изучает.
— Мне почему-то знакомо ваше лицо, — сказал Кинисайд, тыча в него пальцем.
У Донована снова заколотилось сердце. Он покашлял.
— Вы ошибаетесь.
— Мы с вами где-то встречались, — упрямо повторил Кинисайд.
Донован усилием воли удержал на лице каменное выражение.
