— Только на помощь ему больше рассчитывать не придется, — возразил Каландрилл. — Понимая, что Давена Тираса радушный прием не ожидает нигде, он будет вынужден скрываться, ибо драхоманны объединятся против него.
— Непременно, — пообещал Невин. — А зная теперь, что благодаря своему грязному колдовству он способен проникать в чужой ум, мы примем соответствующие меры.
Каландрилл кивнул, едва улыбнувшись.
— Понимаете теперь? Выказав силу, он ослабил себя. Теперь ему придется ехать одному.
— Воины, которых Джехенне послала с ним, должно быть, скачут рядом, — напомнил ему Дахан. — И если уж он может вселиться в говорящего с духами…
— В худшем случае он воспользуется их лошадьми, — сказал Брахт.
— Но не гостеприимством становищ, — добавил Каландрилл. — Даже если Рхыфамун решит вновь поменять свое тело, он сможет перебраться только в ни Ларрхына, понимаешь? Невин, сможете ли вы сообщить о том, что здесь произошло, когда мы уедем? Но не раньше?
Шаман кивнул.
— Тогда пусть все становища знают, что надо сторониться всадников ни Ларрхынов, — заключил Каландрилл.
— Убить их? — спросил Дахан, дергая себя за бляху, выражение лица его было печальным. — В этом мало чести.
— Да нет. — Каландрилл покачал головой. — Я не хочу, чтобы из-за Рхыфамуна погибали невинные люди. Нет, предупреди лишь, чтобы гнали их прочь, не оказывали помощи, чтобы давали им лошадей и провизии ровно столько, сколько нужно, чтобы вернуться на предыдущее становище. Тот же, кто будет настаивать на том, чтобы скакать вперед, — это Рхыфамун или его создание. Тем самым мы лишим их поддержки.
Дахан кивнул, а Невин пообещал:
— Все будет сделано.
— Но не раньше чем через день после того, как мы распрощаемся с вами, — предупредил Каландрилл.
— Вам будет оказана всяческая поддержка, — заявил Дахан. — Лошади, провизия, сопровождение — только скажите.
— Благодарю. — Каландрилл склонил голову. — Но в том нет необходимости. Скорость — вот наш союзник, а вьючные лошади нас только задержат.
— Жить охотой? — с сомнением в голосе произнес Брахт.
— Мы не будем останавливаться для охоты. — Каландрилл даже усмехнулся, увидев столько озадаченных лиц. — ибо пища будет ждать нас по дороге на Куан-на'Дру.
— Это при том, что говорящие с духами могут быть настроены против нас? — хрипло спросил Брахт.
Каландрилл жестом попросил его помолчать.
— Слушайте, — настаивал он. — Рхыфамун знает, по крайней мере сейчас, что мы здесь. Он знает, что мы живы и по-прежнему гонимся за ним. Говорящие с духами будут предупреждены о нем и о воинах Джехенне, но… — Он опять поднял руку, прося Брахта помолчать, — если говорящие с духами не будут вступать в контакт с другими, пока мы находимся в их лагере, если они воздержатся от сообщений о нашем местонахождении, Рхыфамуну о нас ничего не будет известно. В лучшем случае он задним числом узнает, где мы были, но не больше.
Брахт нахмурился, размышляя. Катя поджала губы и впервые вступила в разговор:
— В этом есть смысл, я согласна. Но что, если он вселится в говорящего с духами прежде, чем мы доберемся до лагеря? И мы запросто нарвемся на убийцу с лицом друга?
— По моему разумению, он может сделать это только тогда, когда говорящие с духами общаются между собой. — Каландрилл вопросительно взглянул на Невина. Шаман кивнул и застонал от этого движения. — Моррах, должно быть, сопротивлялся колдовству. И хотя магия Рхыфамуна оказалась сильнее, на лице его все же были черты прежнего Морраха. Ты видел его глаза?
— Они горели безумием, — тихо произнесла Катя. — Словно из черепа его смотрел некий демон.
— А помнишь глаза дохлого волка, которого мы прикончили в ущелье? — спросил девушку Каландрилл. — Точно такие же. Поэтому я полагаю, что безумие горит в глазах жертвы как фитиль, если только колдун не переселяется в человека окончательно. Нам будет нетрудно его распознать.
— И это еще не все, — сказал Невин, но тут же сморщился. — Ахрд, как же у меня болит голова!
— Ты не можешь вылечить себя? — спросил Дахан.
— Не сейчас. — Шаман тоскливо улыбнулся. — До тех пор, пока они не уедут, я не хочу пользоваться своим умением ни в чем… — Он многозначительно посмотрел на все еще лежавшего без сознания Морраха, и Дахан понимающе кивнул. — Я потерплю. Я полагаю, Каландрилл говорит дело. Больше вам опасаться моих братьев не придется. Если бы Рхыфамун мог вселиться в нас обоих, он послал бы меня вместе с Моррахом.
— Я уже думал об этом, — сказал Каландрилл. — Сразу заподозрил неладное, когда увидел, что из вашей кибитки вышел только один человек.
— Истинно. — Невин на сей раз сдержался и не стал кивать. — Мы ведь всегда действуем вместе. По всем становищам говорящие с духами живут парами.
Дахан и Брахт кивнули.
— Говорящих с духами всегда по меньшей мере двое, — продолжал Невин. — В крупных становищах нас может быть трое или четверо. Но поодиночке — нигде. Понимаете теперь? Будь Рхыфамун в состоянии вселиться сразу в двоих, он, без сомнения, послал бы нас обоих исполнять свои грязные замыслы. Но он этого не сделал. Из чего я заключаю, что в двоих одновременно вселиться он не может и способен овладеть только одним телом.
— Истинно. — Каландрилл улыбнулся. — Я тебя понимаю.
— Ты смекалист, — похвалил его Невин и с улыбкой повернулся к лыкардам. — Нас по меньшей мере по двое в каждом становище, а Рхыфамун может вселиться только в одного. Ближайший стан — в пяти днях езды от нас, и, прежде чем там появятся наши друзья, все драхоманны уже будут знать о Рхыфамуне. И даже если колдун проведает, что они едут, и вселится в одного из говорящих с духами, другой об этом будет обязательно знать. Подобная магия не может себя не проявить.
— А одержимый будет схвачен, — заключил Каландрилл. — ибо даже та сила, что владела Моррахом, не может противостоять всему становищу.
— Истинно, и он будет задержан до тех пор, пока не прибудете вы, — с улыбкой продолжал Невин. — И тогда ты вновь пустишь в ход благословенный меч, и колдовство будет побеждено.
— Так что можно ехать спокойно, — сказал Каландрилл.
— Если, конечно, Рхыфамун не изобретет что-нибудь новенькое, — пробормотал Брахт.
— А он постарается, — усмехаясь, произнес Каландрилл, довольный собой. — Но это нас не остановит.
— Не остановит, — твердо поддержал его Брахт и тоже усмехнулся. — Во имя Ахрда, не остановит!
— Моррах приходит в себя! — воскликнула женщина, и все повернулись ко второму говорящему с духами.
Невин, не сдержав стона, встал подле Морраха на колени. Каландрилл на всякий случай вытащил меч. Уста Морраха раскрылись, и он то ли вздохнул, то ли застонал и наконец с трудом приподнял веки, моргнул, и вдруг глаза его широко раскрылись, и он закричал. Невин взял его за плечи и начал что-то быстро-быстро говорить на их языке. Моррах всхлипнул и прижался к другу, как увидевший кошмар ребенок к отцу. Моррах дрожал всем телом, зубы его стучали, лицо осунулось, глаза остекленели — он словно искал что-то внутри себя. Дрожь постепенно унялась, он сжал зубы, глубоко вдохнул, со свистом выдохнул, словно пропел благодарственный гимн, и поднял голову.
— Да не оставит меня Ахрд. — Он осмотрелся, словно наслаждаясь видом своей кибитки и знакомыми лицами. — Вино есть?
Ему протянули кружку, он жадно опрокинул ее в себя, утер уста, вернул кружку и встал, опираясь спиной на стену кибитки.
