В зале собралось около тридцати человек. В основном семейные пары, а среди одиночек — большей частью мужчины. Многие знали друг друга — видимо, приезжали сюда не один год.
Организаторы семинара встретили Клер и Энджи приветливо, познакомили с другими участниками. Коллеги первым делом набросились на них с вопросом: «Что собираете?» А узнав, что собирают они исключительно бело-голубой фарфор, многие теряли к ним всякий интерес.
Первый день оказался очень плотно забитым: беседы по темам, показ образцов фарфора и изделий из него — и все это еще до ланча! После него состоялось еще несколько докладов, а затем участников пригласили показать изделия, привезенные с собой для оценки.
Экспертов было четверо — две женщины и двое мужчин. Они по очереди осматривали вещи, а потом каждый высказывал свое мнение.
Энджи положила изображение своей вазы на стол. Эксперт, француз, приподняв рисунок, стал его внимательно изучать. Спросил, чья это ваза. Энджи подняла руку.
— Это вы срисовали?
Она покачала головой и, указав на сидевшую рядом Клер, ответила:
— Нет, срисовала моя подруга.
Француз перевел взгляд на Клер и несколько секунд не отводил от нее глаз. Затем снова вернулся к изображению вазы.
Он сказал несколько слов по поводу ее фактуры, и сразу сделалось ясно, что он в своем деле дока. Энджи и Клер почувствовали себя невеждами.
— Оказывается, я так мало смыслю в фарфоре, столько еще предстоит узнать, — удивлялась Энджи, когда они вернулись в свою комнату, чтобы переодеться к танцам.
— Мы для этого и приехали, — заметила Клер.
— Но сегодня моя голова уже до отказа забита, больше в нее ничего не влезет, — сказала Энджи.
Танцы устраивались для постояльцев отеля, но группа, прибывшая на семинар, держалась особняком. Энджи и Клер сидели за столиком вместе с молодой парой, тут же пристроились и еще четверо любителей из их семинара.
Через несколько минут после начала француз-эксперт подошел к их столику и пригласил Клер на танец.
Его звали Люк Шамон.
— Вы прекрасно рисуете, — одобрительно произнес он, когда они начали танцевать. — Это ваше хобби?
Он отменно говорил по-английски, но все же своеобразная интонация выдавала в нем француза.
— Нет, я профессиональный художник, — ответила Клер.
Его интерес заметно усилился.
— Расскажите мне о вашей работе, — попросил он.
Клер вкратце рассказала ему о том, чем занимается, но он хотел услышать подробности. Когда танец закончился, она, поблагодарив его, хотела вернуться на свое место, однако он взял ее под локоть и провел к бару, где было гораздо спокойнее.
Там, не спрашивая ее согласия, заказал бутылку вина.
— Продолжайте, — попросил он, когда они уселись на табуреты.
— Да я уже почти все сказала, — ответила Клер. — Что еще… Сделала недавно новую серию рисунков и теперь разношу ее по издательствам, стараясь заинтересовать их.
— А для собственного удовольствия вы рисуете? Не на заказ?
— Конечно, рисую, — ответила Клер. — Когда есть время.
Люк откинулся в кресле и оценивающе посмотрел на нее.
— Хотелось бы на ваши работы взглянуть, — промолвил он, как будто принимая важное решение.
Клер не знала, что ответить.
— Благодарю.
— Я действительно интересуюсь живописью, — сказал он и протянул ей свою визитную карточку.
На ней стояло его имя и адрес одной из картинных галерей Парижа. Клер внимательно изучала карточку.
— Вы работаете в картинной галерее?
— Да. К тому же она мне принадлежит.
— И вы действительно хотели бы посмотреть мои работы? — удивилась она.
Он улыбнулся той тонкой, загадочной улыбкой, которой, по всеобщему мнению, умеют улыбаться французы.
— Действительно.
У Клер забилось сердце. Раньше, совсем юной, она мечтала именно об этом — добиться признания и начать зарабатывать живописью. Видимо, эта мечта не совсем угасла, раз она так взволновалась от проявленного к ее творчеству интереса.
Она внимательно посмотрела на Люка. Среднего возраста, виски уже начинали седеть, но, как говорится, в прекрасной форме. Безупречные манеры, элегантность — все свидетельствовало о его состоятельности. И, конечно, чистой воды француз.
Она решила устроить ему проверку.
— У меня есть несколько картин дома. Если вы и вправду хотите на них взглянуть, могу пригласить вас на уикенд. Я уверена, что мужу будет интересно познакомиться с вами.
— Буду очень рад познакомиться и с вашими картинами, и с вашим мужем, — без запинки ответил он, но в глазах его промелькнул какой-то не совсем ей понятный огонек.
Он достал из кармана небольшую кожаную записную книжку с золотым Пером. — Так когда же?
Вскоре они распрощались, и Клер вернулась к подруге. Люк не преследовал ее и даже не приглашал больше на танец. Пожелал ей доброй ночи и удалился.
В эту ночь Клер долго не могла уснуть от усталости и радостного возбуждения, вызванного открывающимися перспективами. И хотя она уговаривала себя не очень настраиваться на удачу — Люк видел всего лишь один ее случайный рисунок, — все равно возбуждение не оставляло ее. Какой-никакой, а все-таки шанс, подумала Клер. Надо в него вцепиться покрепче, чтобы не упустить.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Люк Шамон сказал, что в следующий раз приедет в Англию через три недели. Вернувшись после семинара, Клер устроила своим работам смотр и пришла к выводу, что все они скучноваты и небрежно сделаны. Мазня. Вряд ли они заинтересуют француза.
Но шанс все-таки упускать не хотелось, и она решила поработать еще. Может, выйдет что-нибудь интересное. И холстов будет побольше — для выбора. Клер обратилась к зарисовкам, сделанным во время недавних метелей.
Бойд снова уехал в командировку, на сей раз в Милан и всего на три дня. Уехал в то время, когда она находилась на семинаре по фарфору. Когда он вернулся домой, то застал жену в мастерской.
Клер стояла перед холстом и бойко орудовала кистью. Даже не обернулась, когда он вошел, только вытянула руку в приветствии.
— Неплохо, — сказал Бойд, подойдя ближе и присмотревшись. — Пожалуй, одна из твоих лучших работ.
— Правда нравится? — спросила она, подставляя щеку для поцелуя.
— Я же сказал.
— Ты не представляешь, как это важно! — воскликнула она, оторвавшись от работы и обнимая мужа. — Я тут познакомилась с одним галерейщиком, который хочет взглянуть на мои работы.
Бойд приподнял брови.
