глаза сверкали, она вся ощетинилась, готовая к бою.
Но, к ее удивлению, лицо Майлоу смягчилось, и он неожиданно сказал:
– Ненавижу подобные разговоры, но ты еще красивее, когда злишься.
Его слова застали Пейдж врасплох, но она быстро пришла в себя.
– Тебе не удастся отвертеться с помощью комплиментов. Ты не имел права целовать меня.
– Наоборот. Я имею все права. – Голос Майлоу стал бархатным.
Пейдж заволновалась, почувствовав какой-то скрытый, еще неясный для нее смысл в его словах.
– Ты думаешь, у тебя есть права, потому что мы когда-то были помолвлены, но забываешь, что сейчас ты для меня всего лишь незнакомый мужчина. А я не разрешаю незнакомым целовать меня.
– Правда? А как же те французы, о которых ты мне только что рассказывала? – усмехнулся Майлоу.
– Ну, они не были «незнакомыми», – без колебаний приняла вызов Пейдж.
Если стрела и попала в цель, Майлоу не подал вида.
– Похоже, во Франции тебе было чем заняться, – сказал он.
– А что тут такого? – засмеялась Пейдж, снова садясь на кушетку. – Из твоего рассказа я поняла, что моя жизнь здесь была довольно скучной.
– Не вся жизнь.
Она посмотрела на него из-под длинных ресниц.
– Ты имеешь в виду нашу помолвку? По-твоему, – нескольких грубых поцелуев достаточно для того, чтобы вскружить женщине голову? Ты глубоко ошибаешься. Ты совсем неромантичен.
– Ах, романтичен! Какое слово! – Майлоу подошел к бару и наполнил свой бокал. – Знаешь, Пейдж, все, что ты тут толкуешь о моей холодности, убеждает меня лишь в одном: это тебе больше всего и нравится.
Пейдж неуверенно засмеялась, допила вино и поднялась.
– Какой же ты эгоист! Ты вообще-то способен думать о чем-либо кроме себя? Как все это скучно! Я пошла спать.
– Сбегаешь, Пейдж? – спросил Майлоу тихим, но вызывающим тоном.
– Я ведь делала это и раньше. Почему бы мне не повторить?
Его пальцы сжались, но он не нашелся что ответить. Их взгляды встретились. Девушка первая отвела глаза, схватила шаль и побежала наверх.
Трудно сказать, кто из них дольше не мог заснуть в ту ночь. Пейдж, лежа на чужой кровати, в незнакомой комнате, старалась разобраться в ворохе мыслей и впечатлений, которые смешались у нее в голове. Майлоу не мог сомкнуть глаз, думая о Пейдж, такой близкой и такой недоступной.
Утром Майлоу спустился в кухню. Была суббота, и ему не надо было спешить на работу. Завтрак уже был готов, когда в кухне появилась Пейдж в длинной свободной юбке и свободном свитере. Даже в этом наряде она выглядела очень элегантно.
– Доброе утро. Как тебе спалось? – спросил Майлоу.
Пейдж мельком взглянула на него и по напряженному выражению лица Майлоу поняла, что вчерашняя их стычка не прошла бесследно. Но она решила сделать вид, что ничего не замечает.
– Превосходно, – солгала она. – Чувствую себя прекрасно.
– Рад это слышать. Интересно, скажешь ли ты то же самое после сегодняшней встречи с бабушкой? – ядовито произнес Майлоу.
Пейдж улыбнулась.
– Я вижу, тебе хочется испортить мне день еще до того, как он начнется.
– Садись, пожалуйста, – пригласил ее Майлоу. – Вот яичница с беконом, холодный апельсиновый сок.
– Ты, кажется, говорил, что есть экономка, которая тебе помогает?
– Да, но она не работает по субботам и воскресеньям. В эти дни я и сам могу справиться.
Пейдж достала чашку из шкафчика, положила в нее овсянки.
– Мне придется возвращаться в тот дом в Челси, чтобы встретиться с бабушкой?
– Нет. Вчера вечером я позвонил ей и предупредил, что ты у меня.
– А ты объяснил ей, почему?
Майлоу сел за стол и налил себе апельсинового сока.
– Да.
– И что она сказала, узнав, что ее милый друг, мистер Дэвисон, грязный старый развратник?
– Ничего. Похоже, миссис Дэвисон опередила меня и как-то истолковала ей ситуацию.
– Каким же образом?
– Она не стала распространяться на эту тему.
