незнакомыми пряжками и завязками.
Удушающие летние дожди превратили дороги на юге страны в трясину, и это изматывало лошадей. Почти на каждой ехали два всадника. Приходилось часто делать привалы, а ночи проводить на постоялых дворах. Через три дня шестеро мужчин и три женщины все еще находились в двух днях пути от гавани Саутгемптоиа.
– Миледи? – спросил однажды утром доктор Уиндем, когда они оставили позади холмы Беркшира и направлялись к Уинчестеру на последнем отрезке пути к Саутгемптону. Он и Кейт ехали рядом с Анной и Джоном, сидевшими на Сэре Пегасе. Анна, как всегда, сидела впереди Джона, упираясь ногой в луку седла. Доктор сидел на собственной лошади, хотя подпруга и стремена были подняты высоко, чтобы соответствовать его росту и коротким ногам.
– Мне надо кое-что сказать вам на ухо, Анна. Прошу прощения, Джон.
Джон кивнул.
– Я вся внимание, – ответила Анна, стараясь повернуться в седле так, чтобы не потревожить рану Джона, которая, хоть и быстро заживала и была надежно перевязана, все еще болела.
– С вашего разрешения, мы с Кейт хотим пожениться до того, как сядем на корабль в Саутгемптоне. Если у нас ничего не выйдет во Франции, мы умрем мужем и женой.
Он внимательно разглядывал свои руки, в которых держал поводья.
– Я давно хотел жениться, но никак не мог найти подходящей женщины. – Доктор умолк и после паузы продолжил: – Возможно, некоторые сочтут, что я слишком стар для Кейт, но мне едва исполнилось сорок, и ручаюсь, я буду лучшим мужем, чем многие молодые повесы.
Анна улыбнулась, и доктор, ободренный, продолжал:
– А что касается различий в религии, то вера Кейт мягкая, а я не придерживаюсь догм. Так что разногласий между нами не возникнет.
– Я искренне рада, – сказала Анна и краем глаза заметила, что Кейт просияла. Она мечтала о любви, еще когда они встретились в Уэверби-Хаусе.
– Это замечательная новость, – сказала ей Анна, – но тебе не требуется моего разрешения, Кейт. Ты мне больше не служанка.
Кейт протянула руку к доктору, и Джосая взял ее.
– Но я буду чувствовать себя лучше, если ты благословишь меня, мой друг Анна, – сказала Кейт.
– В таком случае вот мое благословение. Я благословляю тебя от всего сердца.
– И я тоже, – сказал Джон.
Кейт улыбнулась и крепче сжала руку Джосаи Уиндема.
– Он замечательный человек, умный и благородный, – промолвила Кейт. – Он дал мне чудодейственную мазь для лица.
Анна посмотрела на Кейт, и ей показалось, что на лице девушки стало меньше шрамов и оспин.
– Любовь, милая Кейт, творит чудеса даже без мази.
Джосая усмехнулся.
Они ехали рядом и некоторое время молчали. Потом Кейт снова заговорила:
– Друзья мои, Анна и Джон, мне больно видеть вас в таком отчаянии. Может быть, Джосая пропишет вам какой-нибудь эликсир?
Джон с улыбкой обратился к маленькой квакерше:
– Славная Кейт, даже искусство такого врача, как Джосая, не может привести голландский корабль во французскую гавань, что нам совершенно необходимо.
Когда Кейт и доктор поотстали, Анна и Джон некоторое время ехали молча.
Утро выдалось чудесное. Анне казалось, что как только она закроет глаза, тотчас увидит пруд в Уиттлвудском лесу и услышит журчание ручья, на берегу которого они с Джоном Гилбертом провели несколько восхитительных часов.
Ночью Джон пришел в ее комнату в гостинице. Анна расчесывала волосы, испытав облегчение, когда сняла вязаный капюшон.
– Нас попросили быть свидетелями на свадьбе.
Анна вздохнула:
– Джосая и Кейт заслуживают самых лучших пожеланий.
– Я говорю не только о них, о Джозефе и Бет тоже.
Анна была удивлена, но нашла в себе силы рассмеяться:
– Похоже, в банде Джона Гилберта брак вошел в моду.
– Для тех, кто свободен, – ответил Джон.
Голос его дрогнул. Он положил руки Анне на плечи, подойдя сзади. Она все еще сидела перед зеркалом. Он взял щетку и принялся водить ею по волосам Анны, время от времени приподнимая прядь, чтобы полюбоваться ею при свете свечи.
– Гнев тебе к лицу, прекрасная Анна.
Резкие слова сорвались с ее языка.
