— Еще увидите. Когда я закончу, вы сможете увидеть вашего мужа таким, каким его видит каждая женщина. — Она сладострастно потянулась. — Наши читательницы попадают в обморок.
Холли не нашла сил даже рассердиться. В конце концов, Джек Великолепный и ее покорил, не так ли?
Она только сказала:
— Давайте я угощу вас кофе, а вы мне тем временем расскажете, что именно вам хотелось бы узнать. Может быть, я смогу вам помочь. Но вы должны понимать, что выставлять на всеобщее обозрение личную жизнь Джека я не стану.
— Просто расскажите, как вы встретились и полюбили друг друга, — сказала Рита. — Мне будет достаточно.
— Но я думала, вам нужна краткая биография.
— Да, разумеется. Я хотела создать целую серию портретов деятельных людей. Контраст между их работой и домашней жизнью. Эта идея пришла мне в голову, когда мы ездили в Игнас. О, только подождите, вот увидите эти фотографии!
— А Джек их видел? — обеспокоилась Холли.
— Он подписал разрешение на публикацию, — махнула рукой Рита. — Это будет горячая статья!
Холли ничего не оставалось, как угостить журналистку кофе и представить ей тщательно обработанную историю их знакомства в Париже. Рита все интерпретировала так, как сочла нужным, и пришла в восторг.
— Так вы были знакомы всего неделю, прежде чем пожениться? Какая история! Я знала, что у этого мужчины есть романтическая жилка!
С этими словами она откланялась. Холли с запозданием поняла, что попалась в ловушку. Все, что она рассказала Рите Карузо, теперь казалось ей жутко пошлым. Ощущение, что это интервью страшно разозлит Джека, не оставляло ее. Не говоря о том, что Бренден Сегру в этой статье обнаружит доказательства, которые искал.
Как только Рита Карузо уехала, Холли бросилась в ванную, чувствуя ужасную тошноту.
Затем она попыталась дозвониться до Джека и предупредить его. Ни один из телефонов не отвечал. Тогда она позвонила в лондонский офис.
— Мне обязательно надо поговорить с ним. Я встретилась с той репортершей…
— Мы в курсе, миссис Армор, — терпеливо сказала управляющая по имени Луиза. — Все в порядке, уверяю вас. Это интервью было взято с одобрения Джека.
Холли в отчаянии воскликнула:
— Но вы даже не знаете, что я наговорила!
— Не беспокойтесь. Мы провели большую беседу на предмет технических подробностей, вот что важно. Сплетни о личной жизни Джека не волнуют.
Это, подумала Холли, похоже на правду. От огорчения ей снова стало нехорошо.
Чтобы развеяться, она с головой ушла в садоводство. Едва солнце поднималось над горизонтом, как она уже была в саду, и не уходила оттуда до темноты. Метр за метром расчищала она сад от зарослей, чтобы дать свободу запущенным розовым кустам, опутанным лианами. В саду постоянно горели костры из сухих веток, и наконец сад начал принимать тот вид, который и должен был иметь первоначально, — вид розового рая.
Холли натренировала мускулы, о наличии которых даже не подозревала, и приобрела пристрастие к лимонаду. Дети из школы, где она работала, приходили к ней на чай. Машины то и дело заезжали во двор замка. Холли была почти что счастлива.
Как-то прекрасным вечером на лужайке в саду играла ее группа музыкантов. Звучала величественная «Чакона» Перселла [2], когда к замку подъехала машина. Ее водитель тихо вышел из-за руля и незамеченным прошел на террасу.
Там он на мгновение замер. Сад был залит абрикосовым светом заходящего солнца. Цветы, которых он никогда здесь не видел, кивали своими головками на легком ветерке. Жужжали пчелы. Маленький камерный оркестр склонял головы в такт музыке, которая воспаряла к небесам. И в центре всего этого, поглощенная игрой, сидела Холли.
Взгляд Джека остался прикованным к ней. Ее волосы были небрежно зачесаны назад, и заходящее солнце играло в ее то ли золотых, то ли соломенных прядях. Дни, проведенные в саду, придали ее коже смуглый оттенок и рассыпали по лицу веснушки. На ней была короткая футболка, а на лице было разлито неподдельное блаженство. Без сомнения, Холли была счастлива.
Она еще очень молода, снова подумал Джек. Его пальцы так стиснули косяк двери, что костяшки побелели.
«Чакона» окончилась. Джек разжал пальцы и шагнул вперед.
— Прекрасно.
Холли подняла голову. Испуганно улыбнулась ему ослепительной улыбкой. Джек замер на месте. Ее улыбка угасла.
Несколько мгновений она не двигалась. Все остальные уже поднялись со своих мест и слегка смущенно приветствовали его, потому что в деревне он долгое время слыл личностью мрачной и негостеприимной. Но Холли не двинулась.
Джек пожал руки первой скрипке и дирижеру.
— Надеюсь, вы не против… — начал последний.
— Ничуть. Самая подходящая музыка для английского парка, — с улыбкой сказал Джек. Краем глаза он глянул на Холли. — У меня получилось идиллическое возвращение домой.
Кажется, она наконец пришла в себя. Аккуратно опустила флейту на траву и встала.
— Как ты, Джек? — Ни попытки поцеловать его, ни обнять… — Я не знала, что ты вернулся.
— Прилетел сегодня после полудня и сразу поехал сюда.
Ее взгляд взметнулся кверху. Джек успел разглядеть в нем удивление, прежде чем Холли снова опустила глаза.
— Тогда ты, наверное, устал. Лучше нам прекратить.
— Не надо. Продолжайте, а я пока пойду приму душ. А потом, если успею, вернусь послушать вас.
Но он так и не пришел.
Они закончили играть в половине десятого. Холли, которая всегда была крайне гостеприимна, на этот раз даже не предложила друзьям кофе, но они, все прекрасно понимая, не стали задерживаться. С сильно бьющимся сердцем она поднялась наверх.
Джек уже принял душ и теперь крепко спал.
Он лежал, уткнувшись лицом в покрывало, и дышал ровно и глубоко. Кроме полотенца на бедрах, на нем не было ничего, а окно в комнате было открыто. Холли тихо подошла и закрыла его. Видимо, шум его разбудил, потому что он потянулся и что-то пробормотал. Она подошла к кровати и тихо спросила:
— Да?
Джек открыл глаза и посмотрел на нее непонимающим взглядом, словно не узнавая.
Не сдержавшись, Холли провела ладонью по его смуглой, такой знакомой щеке. Щека была прохладной и непривычно гладкой — Джек только что побрился.
И в этот момент он схватил ее за руку и притянул к себе. Не говоря ни слова, он скользнул руками под ее юбку, умело лаская обнаженные бедра. Холли всем телом прижалась к нему и молча принялась сбрасывать с себя одежду, покрывая поцелуями его сильное тело. Весь голод долгого одиночества вдруг проснулся в ней. Молча и страстно они ласкали друг друга, пока Джек наконец не издал хриплый вскрик и не откинулся на подушки, не выпуская Холли из объятий.
С трудом переводя дыхание, Холли осталась лежать неподвижно. У нее кружилась голова. Все ее тело содрогалось от неудовлетворенного желания. В то же время собственное поведение приводило ее в шок. Что с ней случилось?
Джек почти сразу же снова заснул. Дождавшись, пока его дыхание станет ровным, Холли осторожно высвободилась из его объятий. Даже во сне он властно прижимал ее к себе.
С трудом держась на нетвердых ногах, она добрела до ванной, собираясь достать из сушилки свежее
