– Вот и хорошо, – Иван Павлович хлопнул его по плечу. – Кто может ударить, тот бьет, а не нашептывает. Так что не дрейфь. – Он снова взглянул на потолок. – Бесплотные голоса – бесплотные руки…
Он не стал уточнять, что этим самым бесплотным рукам под силу вкалывать людям цианид и расшвыривать их как кегли…
*Заказчик должен был появиться в условленном месте ровно в девять вечера.
Призрак не любил новых деловых партнеров и связывался с ними лишь по рекомендации проверенных почитателей своего таланта. Но для этого человека ему пришлось сделать исключение. За первое задание новый поклонник заплатил Призраку в два раза больше, чем расточительный Оборотень. Отказываться от таких сумм было неразумно. Цена второго задания возросла еще в два раза, но любознательный субъект поставил условие – для передачи денег встретиться лично. Призрак честно предупредил наивного заказчика, что не оставляет в живых людей, которые могут сопоставить его внешность с прозвищем, но тот настаивал.
Встреча была назначена в большом магазине, который работал круглосуточно, а значит, визави имел минимум две степени защиты: рамки металлоискателей на входе и прикрытие из многочисленных покупателей в любое время дня и ночи.
«Плюс – каждый второй наверняка будет человеком заказчика, а каждый первый магазинным охранником. Далее – он обязательно наденет бронежилет. Это и лишит его осторожности. Да и войдет он не через парадный вход, а через дверь для персонала. Значит, у него будет пушка, то есть еще один повод расслабиться и поверить в свою непобедимость».
Призрака ни один из этих условных уровней защиты особо не взволновал. Он понимал, что кто-то назначил за его голову крупную сумму, и теперь охотник за вознаграждением пытается заманить знаменитого соперника в примитивную ловушку. Откровенная наглость и непрофессионализм свидетельствовали о молодости и непомерных амбициях конкурента. Таких орлов Призрак не любил. Они держались на рынке специфических услуг недолго, но успевали изрядно подпортить инвестиционный климат. Подражая «мэтрам» или пытаясь перещеголять их, они зачастую вообще без контракта убирали случайных людей, лишь бы оказаться в поле зрения потенциальных заказчиков. Когда выяснялось, что «грязь» допущена новичком, все вставало на свои места, но до тех пор мастерам приходилось переживать довольно неприятные минуты стыда за свой цех. Ведь случайные люди были ни в чем не виноваты, и, по неписаным законам, их убийство квалифицировалось как дурной тон. Или, как было принято выражаться в кругу основных заказчиков, «по понятиям – западло»…
В своей нелюбви к придурковатым выскочкам он был не одинок, но создавать с коллегами совместные предприятия не любил, потому что не верил им ни на грош, а следовательно, проблему ему предстояло решать самостоятельно. Если, конечно, молодой конкурент не пригласил в капкан еще кого-нибудь из мастеров. Так сказать, для комплекта…
Практически сразу все пошло не так, как хотелось Призраку. До условленного времени оставалось еще полчаса, а на парковке перед супермаркетом уже стояли три подозрительных машины с работающими двигателями. Они, без сомнений, должны были отрезать пути отхода. Чуть дальше по улице был припаркован микроавтобус с затемненными стеклами и хорошо знакомым Призраку номером. Запоминать особые автомобильные номера давно стало для него чем-то вроде хобби. Отдел по борьбе с организованной преступностью это мог бы и учесть. Впрочем, скорее всего отдел и рад был бы так сделать, но скудное финансирование не позволяло часто менять машины оперативных групп. Призрак окинул взглядом окна дома на противоположной стороне улицы и усмехнулся. «Четыре снайпера для одного скромного задержания? Отчасти даже лестно. Или все-таки на раут приглашен не только я?»
Чтобы не вызывать подозрений, он вошел внутрь маркета и, получив на входе блестящую металлическую корзинку, направился к витринам с мясными продуктами. В магазине, против ожиданий, было на редкость безлюдно. Если неизвестный заказчик решил устранить конкурента, элементарно сдав его в лапы правосудия, доблестные милиционеры вполне могли ограничить доступ в зал некоторых категорий покупателей, чтобы потом спокойно вычислить своего клиента из тех, кто попался в наполненный снедью капкан. На это ума у них обычно хватало. Однако их гениальность была ограничена рамками инструкций. Они охотно впускали всех мужчин и молодых женщин, но каким-то образом незаметно отговаривали от посещения магазина мамаш с детьми, подростков и людей преклонного возраста. Словно точно знали, что Призрак не замаскируется под старика или многодетную хранительницу домашнего очага.
Он забросил в корзинку приличный кусок вырезки, пачку пельменей и, не глядя, что-то копченое. Двигался он медленно, внимательно наблюдая за поведением прочих покупателей, и когда мясной ряд закончился, Призрак уже точно знал, кто есть кто. Оперативники играли прекрасно. Не будь он мишенью, то мог бы даже одобрить их спектакль мысленным «верю!». Уставший клерк в недорогом костюме терзался проблемой выбора, стоя перед витриной с колбасными изделиями. Он мучительно высчитывал, насколько выгоднее было бы купить все это на рынке, хотя прекрасно понимал, что в столь поздний час выбора у него уже нет. Все рынки работали до семи. Вдоль рядов с красочными упаковками соков и консервированных фруктов брел угрюмый коротко стриженный тип в полуспортивной одежде. Он катил перед собой вместительную тележку, меланхолично сбрасывая в нее по экземпляру всего, что попадалось на пути. Доверху тележка должна была наполниться с минуты на минуту, и детина заведомо посматривал на нее с сожалением. Еще трое «актеров поневоле» сосредоточенно выбирали спиртные напитки, негромко обсуждая их явные и скрытые достоинства и недостатки. Троица расположилась на самой удобной для быстрого захвата позиции, и Призрак предусмотрительно оставил между собой и парнями пару стеллажей. Он прошел в молочный отдел и, прихватив там пакет кефира, направился к выходу.
Почти у самой кассы он едва не столкнулся с еще одним участником спектакля. Вернее – участницей. В отличие от товарищей девушка играла из рук вон плохо. Она, не стесняясь, смотрела на Призрака так, словно он должен был ее непременно узнать. Причем она явно хотела, чтобы он ее узнал. Что могла означать эта немая сцена, Призрак себе не представлял. Он окинул любопытную девицу оценивающим взглядом – натурально светлые волосы, приятный овал лица, волнующая линия губ, голубые глаза, фигура… в общем, реклама жевательной резинки, а не сотрудница «органов» – и неспешно двинулся дальше.
Рассчитавшись, он отвесил незамысловатый комплимент измученной за день девчушке-кассиру и все так же неторопливо вышел на улицу.
Окликнули его, только когда он свернул за угол.
– Одну минуту, – демонстрируя темно-бордовое удостоверение, произнес невысокий брюнет.
Он мог ничего и не предъявлять, профессиональная принадлежность горела на его невысоком лбу кремлевской звездой. Оперативник появился откуда-то из соседнего с магазином двора, и Призрак в очередной раз удивился. Служители закона взялись за дело всерьез. Это наводило на грустные размышления.
«И лежит наш путь далек… – подумал он, простодушно глядя на брюнета, – через море на восток… пора менять место жительства. Не то они, в конце концов, своего добьются».
