порога Феликс. – С параноиками лучше всего общаться через оптический прицел. Безопаснее.
Вера округлила глаза и испуганно посмотрела на Сноровского, а затем перевела взгляд на Евгения.
– Сами справимся, – ответил Логинов, подталкивая Сошникова к выходу. – Поехали…
– Иван Павлович, – рассеянно наблюдая за сборами, позвал Курилович, – можно вас подзадержать?
– А что? – Сноровский выждал, пока сотрудники уйдут, и обернулся к Федору: – Новости?
– Можно сказать и так, – программист махнул рукой на дверь в комнату, где стоял компьютер. – «ВТ» составил модель поведения Соловьева. Мне кажется, довольно интересную.
– Модель? Многообещающее словечко. Ну, и что там, на этой модели?
– Я, на основе наших вчерашних рассуждений, задал ему вопрос: как быть в ситуации, когда твой противник слишком силен, чтобы с ним сражаться, но на примере келлов становится ясно, что убежать, чтобы не стать орудием в его руках, тоже невозможно?
– И он тебя понял? – Иван Павлович усмехнулся. – Вопрос-то замысловатый и общий, без «определенного субъекта», или как там этот электрический гений еще выражается?
– Понял, – Курилович кивнул. – Даже пустился в несвойственные рассуждения. Ответил, что, если нельзя победить или убежать, следует противника обмануть.
– А если он хитер? Например, как все люди и даже суперкомпьютеры, вместе взятые?
– Вот тут-то «Вектор» меня и удивил. Он ответил, что сделать это следует, поступив вопреки логике и здравому смыслу.
– Это как раз очень логичный ответ, что тебя удивляет?
– Возможно, ответ логичный, но очень уж нехарактерный для «ВТ».
– Он же самообучающийся прибор?
– Да, но… кто его научил такому? Кто подбросил ему мысль о том, что уйти от всемогущего врага можно по неким лабиринтам-тоннелям из противоположных по сути оболочек сознания различных людей? Если человек владеет искусством реального, глубокого перевоплощения и способен проникать в души окружающих до самого дна, то он может стать кем угодно, а затем неожиданно сменить ипостась. То есть стать сначала убийцей-Призраком, а затем безгрешным священником, или проходимцем-аферистом, а после безвольным обывателем… Ну, а если он умеет менять еще и внешний облик… Так можно запутать любого наблюдателя, главное, выдержать темп самому. В случае с Соловьевым все развивается именно так. Для начала «гонки отрыва» он выбрал личность наемника – прямую противоположность ему прежнему.
– И долго он будет так «отрываться»?
– Трудно сказать. Возможно, до того момента, пока противник, грубо говоря, не «потеряет нюх» или не начнет нервничать. В обоих случаях враг может совершить какую-то ошибку, показать свой истинный облик или продемонстрировать на доступных примерах свой образ мышления. Вот тогда его можно будет атаковать.
– Как?
– Это уже вопрос Соловьеву. Хотя вряд ли у него есть точный ответ.
– Не знаю, почему, но мне кажется, что Андрей в чем-то ошибся, – Сноровский с ожесточением потер лысину. – Вот понимаю, что ему, наверное, виднее, но все равно остается какое-то чувство досады. Как будто вижу, что человек ошибается, и вроде бы могу ему помочь, но он сам того не хочет. А мне за него обидно, как может быть обидно за спивающегося родственника… близкого человека. Да-а… Но ты же не только об этом хотел поговорить, так, Федя?
– Да, меня беспокоит, откуда у «Вектора» взялись эти мысли?
– От хозяев?
– Вы же знаете его хозяев. Им некогда заниматься отвлеченным теоретизированием.
– Тогда откуда? Ты-то что думаешь?
– Может быть, от самого Андрея? Чтобы предупредить нас о нецелесообразности поисков…
– Возможно, – согласился Иван Павлович. – Только вряд ли он не понимает, что мы имеем на эту тему собственное мнение и никакие намеки нас не остановят. Он знает, что нам потребуются весомые доказательства его правоты. Где они? Горы трупов? Так это не аргументы и вообще не из этой оперы. Какая еще польза от его перевоплощения?
– Тогда это может быть кто-то, кто хочет, чтобы мы его остановили. Например, противник.
– Будет забавно, если противник окажется вовсе не чертом, а как раз ангелом. Но примем по умолчанию, что Андрей все-таки «хороший». Что же тогда делать?
– Вам же сказано – искать! – голос прямо-таки прозвенел, словно удар колокола, прямо в сознании обоих «управленцев».
– Вот опять, – Сноровский украдкой взглянул на потолок. – Ты слышал?
Федор повертел головой и испуганно кивнул.
– Это… балахон? – прошептал он.
– А вот поди разберись! – зло ответил Иван Павлович. – Без бутылки и не поймешь, кто это шепчет тебе в мозг! Однако я осмелюсь предположить, что и «Вектору» нашему нашептано тем же голосом. Так, невидимка?! Эй, что, слабо ответить?! Ну, и черт с тобой! – Он указал на телефон: – Твое рабочее место, Федя. Не боишься один оставаться?
– Я…
