– Делай, что приказано!
– Но Тень…
– Вот и посмотрим, прав наш силиконовый умник или нет!
– Люди еще не готовы…
– Люди никогда ни к чему не готовы, однако всегда со всем справляются. Буди красавицу!
От его крика Вера очнулась и без помощи Бондаря. Она обернулась к Сноровскому и слабо улыбнулась.
– Я почти закончила… Еще немного, и Тень уйдет. Во всяком случае, отсюда…
– Есть другая точка зрения, – сказал Иван Павлович, немного успокаиваясь.
– Смотрите! – Федор вытянул руку, указывая на стремительно несущуюся от горизонта черную тучу.
Она приближалась, поглощая небо и накрывая город резкой тенью. Не прошло и пяти минут, как черный фронт добрался до холма и в лица стоящим на склоне людям ударил резкий порыв ветра. Вера испуганно отвернулась и прикрыла глаза ладонью. Тимофей встал рядом с матронармом и что-то ему негромко сказал. За шумом ветра слов было не различить, но Кирилл Мефодьевич обреченно кивнул и что-то ответил.
– Нам конец! – взвыл Федор, опускаясь на землю.
– Нет, – возразила Вера, почему-то улыбаясь. – Это всего лишь гроза…
Подтверждая ее слова, поднебесье пророкотало сильными громовыми раскатами. Первые крупные капли дождя ударили, словно вступление к торжественному маршу. Их глухой стук постепенно слился в равномерный шелест, затем стал громче, отчетливей и наконец превратился в шум сильного ливня. Никто от него не прятался и даже не пытался как-то защититься. Лишь Сноровский набросил на лысину капюшон куртки, а Федор пригнул голову и пару раз вздрогнул. Его лица видно не было, но выглядела его реакция так, словно он плачет.
Когда дождь пошел на убыль, Иван Павлович окинул взглядом свою поредевшую аналитическую группу и махнул рукой.
– Идемте вниз…
– По соображениям безопасности… – хотел было возразить Бондарь.
– Вниз! – решительно отчеканил Сноровский.
Тимофей с осуждением покачал головой, но больше спорить не стал…
…Небо после дождя было синим и прозрачным, а дышалось просто изумительно, даже в городе. Сначала группа шла в тесном кольце «тунгусов», но постепенно воины разорвали строй и остались где-то позади. Нападать на «управленцев» никто не собирался. Увидев Веру, люди просто отворачивались и уходили в сторону.
– Ну, – Сноровский обернулся к Кириллу Мефодьевичу, – так был ли мальчик?
– Если его не было – почему все так себя ведут?
– А если был, куда он ушел и почему так добровольно?
– Как бы то ни было, – вмешался Федор, – теперь у всех отлегло от сердца. Скоро народ снова «индивидуализируется», и все войдет в колею. Все станет, как прежде.
– Впечатлений-воспоминаний о совместном разуме им хватит до смерти, – возразил Сноровский. – Не станет ничего таким, как прежде. И никогда.
– Возможно, в этом есть и плюсы, – заметил матронарм. – Возможно, именно этот опыт и позволит Земле избежать участи Келлода…
– Смотрите! – радостно воскликнула Вера.
Все взглянули вверх по улице и увидели того, кого увидеть уже и не надеялись…
*Старательно обходя скопления граждан, угрюмо обсуждающих навалившиеся проблемы, к ним приблизился помятый и уставший Феликс.
– Во всяких подвалах сидел, но в таком жутком – впервые, – пожимая руки товарищам, пробурчал Сошников. – Кромешная темень и завывания какие-то. А крыс там сколько!
– Крыс?! – Вера опасливо взглянула себе под ноги.
– Там, не здесь, – Феликс усмехнулся. – А ты молодец.
– Ты уже знаешь?
– А как же, – Сошников внимательно взглянул на матронарма. – Только меня выпустили, я тут же под твою ревизию и попал. Едва убежал от каких-то возмущенных граждан. Неслись по пятам с палками и орали: «Бей пришельцев!» Черносотенцы паршивые…
– А кто тебя освободил? – спросил Кирилл Мефодьевич, отвечая ему таким же долгим взглядом.
– Те же, кто запер, – Сошников перевел взгляд на Сноровского. – Те же, кто забрал тело Соловьева…
– Санитары? – удивился Иван Павлович. – Постой, тело?! Разве он… не выжил?
– Точно не скажу, – Феликс вновь тоскливо взглянул на матронарма.
– Феликс, – строго произнес тот. – Не надо…
– Так приказали воины, – Сошников развел руками. – Я попытался с ними поспорить, но они настояли.
