разбегаемся по вероятностям будущего?..»
Голос был незнакомым. То есть не Волкова и не Новикова.
– Кто-то в гости нагрянул, – прокомментировал Лева.
«… – Нет, Ефимыч, я все-таки останусь…»
Лева что-то пометил в маленьком блокноте. Хмелевский заглянул ему через плечо. «Ефимыч» и знак вопроса.
«… – Да не рискуй ты, Вован. Тут же видишь что творится? Кругом одни враги. Да и в аппарате этом всего на два прыжка осталось заправки. А что, если Нуриев ее израсходует? Застрянешь ведь. Или ты все еще в нашей доброй воле сомневаешься? Не обманем мы тебя. Звезданем из «рассекателя» в назначенный день и точно в цель.
– Здесь у меня есть еще одно дело.
– А-а… – протянул Ефимыч, – подруга твоя? Ну что ж, оставайся. Только не геройствуй сильно. Если наши друзья-чекисты Нюру с Джерри не поймают, те обязательно на тебя охоту откроют. Из принципа.
– Я справлюсь.
– Должен предупредить, Владимир, вам следует непременно вернуться в Сидней до дня «Д», – сказал Новак. – Иначе вы можете столкнуться с самим собой, и это сведет все наши усилия на нет. От такого потрясения петля наверняка разрушится, и никакой «рассекатель» тут не поможет. Помните дату?
– Помню. Вернуться тоже желательно в то время, где меня «раннего» уже не будет. Так?
– Да.
– А я там вообще нужен? – Волк вздохнул.
– Э-э, ты это заканчивай, – пробасил Ефимыч. – Там дел по горло. Это тут после дня «Д» ты не будешь нужен. Сначала твоя «ранняя версия» поработает, а после Мар-дель-Плата клон на вахту заступит. А там, у вас в Сиднее, кто северян прищучит? Они же, сам видишь, как наглеют! Чего доброго, откроют сидневий заново и к нам полезут! В общем, чтоб никаких сомнений! Найдешь Леру – и домой! Понял? Иначе я приду и проконтролирую. Да так, что двумя фонарями светить будешь.
– Очень страшно. – Володя усмехнулся. – Ладно, не беспокойся, вернусь.
– Если у перехода будет стоять охрана, веди себя нагло, будто ты и есть клон, а Лера – это Анна замаскированная…
– С этим разберемся… Осталось придумать, как быть с нашими друзьями за стенкой. Они же все равно постараются предотвратить войну.
– Но ведь она случится лишь внутри петли, разве это не понятно? – огорчился Новак. – В едином прошлом нельзя ничего менять. Благоприятный поток событий ответвится десятью месяцами позже, в момент «рассечения»!
– Вряд ли это заявление их убедит.
– Раз петля до сих пор существует, у них ничего не выйдет, – вынес жесткий вердикт Ефимыч. – Ты вспомни, как сцапали они тебя сразу по прибытии в день «Д». Кто их навел?
– Тогда я думал, что ты или профессор.
– А теперь что думаешь?
– Выходит, я сам? Я «нынешний» невольно подсказал, где в день катастрофы появлюсь я «ранний»?
– Вот именно! Не поверят твоему Гоше боссы мировых спецслужб. До последнего момента будут лысины чесать. А потом… Сработает «рассекатель», и в одной вероятности они поймут, что были не правы, но метаться будет поздно, а в другой – решат, что это была очередная ложная тревога. Такая уж натура у человеков. Пока гром не грянет, никто не крестится. Ни тут, ни у нас… нигде.
– Вот, возьмите тетрадь… – снова вмешался Новак. – Она может вам здесь пригодиться. Мало ли что.
– Но это же ваши расчеты.
– Да, и не только. Вот на этом маленьком диске – расчеты коллег из «прямой» вероятности. На всякий случай… Удачи вам, Владимир.
– И вам, профессор…»
Лева удивленно взглянул на Георгия.
– Уходят? И мы их отпустим?
– У нас остается Волков и наиболее ценный документ из архива профессора, – не слишком уверенно ответил Георгий. – И еще какие-то новые расчеты…
– Гоша, ты теряешь хватку! Надо их остановить!
– А если они правы? Если они сумеют нам помочь?
– Чем?! Тем, что построят некую «шинковку» для нарезки новых миров? Это же… бред! Они просто проехали нам по ушам! Усыпили нашу бдительность, чтобы подготовиться к бегству. Гоша, очнись!
Хмелевский недовольно покачал головой и медленно развернулся к дверце.
– Ткачук!
В фургончик заглянул офицер в боевой экипировке.
– Проверить квартиру.
