Зубаревке живет. Это аккурат поперек облавы идти…
– Хочешь сказать, у вас тут нет запасных ходов?
– Слушай, Володя, ты парень вроде бы ничего, но…
– Понял, отстал. – Волк снова приоткрыл дверь. – Сам доберусь. Зубаревка? А точнее?
– Поймают тебя!
– Адрес.
– Шайба. Универмаг там такой формы. На второй этаж поднимешься, а там уж как сам профессор решит. Может, и свидитесь. Только зачем он тебе?
– Фамилия у него не Новак случайно?
– У нас кто как представился, так того и зовут. Фамилии не спрашиваем. Профессор, и все тут.
– Ну, а кафедрой в Сиднейском университете он командовал?
– А-а, это да. Мне вон кролик рассказывал.
– Лиловый? – Володя усмехнулся.
– Зачем лиловый? – удивился Ефимыч. – Обычный. Тот, который в каморке свою подругу целомудрия лишает. Четвертый раз за сегодня. Хе-хе… Молодость. Он вообще-то студент. У профессора как раз учился. Выгнали за аморальное поведение, он сюда и подался. Тут его за это поведение, наоборот, уважают. Силен, бродяга, в корне… А все равно, Володя, переждал бы ты бучу… Горит, что ли?
– Студент, говоришь? – Волк задумался. – Где твоя каморка? Идем, поговорим с кроликом.
– Хм… – Ефимыч покачал головой. – Мы ж выпить собирались. Чего ты такой озабоченный-то?
– Не обижайся. – Володя хлопнул бородача по плечу. – Просто помоги. От этого многое зависит.
– Что, прямо вот многое? – Ефимыч недоверчиво хмыкнул.
– А может, и больше.
– Ну, ты деловой! – Бородач добродушно рассмеялся. – Ладно… Эй, кролики, кончайте там размножаться! Мы к вам с разговором идем!
Где-то в полумраке послышалась приглушенная возня, и что-то брякнуло. Затем скрипнула дверь, и прорезался контур из тусклого света. Володя вошел в каморку Ефимыча первым. Скромное название помещения никак не вязалось с его убранством. Типичная сиднейская квартира среднего уровня. Разве что без спортивного программатора. Впрочем, к чему он, если в десяти метрах влево по коридору плещется здоровенный бассейн, а вместо беговой дорожки можно использовать винтовую лестницу на крышу. Пару раз вверх-вниз, считай, утренняя пробежка. Кухня, спальня, гостиная, мыслепроекторы – все было на месте. Видимо, должность сторожа саркофага хорошо оплачивалась.
– Вот, – Ефимыч тоже вошел. – Племяш мой, Колька, студент.
– Ник. – Студент протянул Володе руку. – А это Линда…
Волк кивнул уставшей за день девице. Та в ответ надула из жвачки пузырь.
– Какой разговор? – Ник перебрался с кровати за круглый стол.
Володя и Ефимыч тоже сели.
– О профессоре Новаке и его архиве, – напористо начал Волк. – И учти, Ник, отмазок вроде «я ничего не знаю, я только учился на его кафедре» не приму. Говори по существу. Иначе…
– Иначе что? – Студент взглянул на Волка с вызовом. – Арестуете меня?
– У меня был долгий и тяжелый день. – Володя помассировал веки. – Мне некогда рассказывать о нем в подробностях, но, если ты такой вредный мальчишка, я расскажу. На твоем профессоре замыкается очень странная цепочка, и мне позарез нужно выяснить, в чем тут дело. Иначе будет плохо и мне, и ему. Доходит?
– Вы, гражданин, не по адресу обращаетесь. Профессора Новака я видел в последний раз, когда меня из универа выгоняли. Случайно на крыльце столкнулись. Два года назад это было.
– Хорошо, уточню. Я лейтенант СЭБа, в общем-то фигура, но когда дело коснулось архива Новака и я потянул за ниточку чуть сильнее, чем требовалось, меня попытались остановить мои же собственные коллеги.
– Это не они… – Студент прикусил язык. – То есть все равно не понимаю, о чем вы толкуете!
– А может, тебе в ухо дать? – пробасил Ефимыч, сжимая-разжимая кулак. – Чего дурочку-то корчишь?
– А ты, дядя, давно в стукачи к СЭБу записался? – взвился Ник.
– Сядь, припадочный, чего дергаешься? – Бородач произнес это еще спокойнее и оттого весомее.
Племянник сразу увял и спрятал оскал голодного волчонка за нервно-снисходительной улыбочкой.
– Твой дядя человек опытный и сразу рассмотрел, что я вам не враг, – мягко сказал Волк. – Прислушайся к его мнению.
– Мой дядя всегда так делает, – холодно усмехнулся Ник. – Если ты реальный перебежчик, он тебя в местное общество введет и будет с тебя пожизненный процент получать, а если ты крыса, придушит, и все дела. Думаешь, откуда у него это? – Ник обвел широким жестом убранство комнаты. – Через его саркофаг половина беглых проходит. Они же сначала прячутся, думают, что в других кварталах ненадежно. А тут такой бункер! Да еще с пансионом и самогонкой. Вот и жмутся к Ефимычу. Потом соображают, что из Свиней выдачи нет, где бы ты ни обосновался, да поздно. Борода уже данью обложил.
